От плоти и крови

– Да, – с грустью отозвался Маллик. – Я их чувствую.

Фэллон наклонилась, сняла с одного из мертвых охранников именной жетон и сжала в кулаке.

– Покажи мне, – повелела она, зажмуриваясь. – Покажи, как все было.

Постепенно перед глазами проступила картина произошедшего. Сержант Роланд Джеймс Хардгроув служил в армии США и был прикреплен к подразделению по сбору испытуемых. Тридцать шесть лет. Женат, двое детей.

– Что ты видишь? – спросил Маллик.

– Он говорил выжившим, что отвезет их в безопасное место. При сопротивлении применял силу. Убивал тех, кто пытался сбежать. Таков был приказ. А солдаты должны исполнять приказы. Их подразделение доставило последнюю партию пленных. Двоих мужчин, трех женщин, двоих детей. Один из них, восьмилетний мальчик, напомнил сержанту сына, но у него был приказ. А потому он поместил всех в камеры, оформил документы и направлялся в столовую, когда внезапно умер.

Фэллон уронила на пол жетон, подошла к почерневшей от огня бетонной стене и прислонилась к ней.

– Он всего лишь исполнял приказы. Я тоже буду их отдавать, – прошептала она. – Я должна увидеть смерть своими глазами, чтобы отправлять других на гибель и становиться ее причиной. Так покажи мне. Покажи, что могло превратить свет и жизнь в тьму и разрушение.

– Фэллон, ты пока не готова…

Она резко обернулась. Ее глаза вспыхнули, став почти черными от гнева, боли и магии.

– Взываю к силам, что сокрыты внутри этих стен. Покажите мне все. Чтобы свет пронзил тьму, я должна слышать, видеть и знать. Да будет так!

Маллик дернулся, чтобы остановить подопечную, которая собиралась взвалить на себя слишком тяжелый груз, но заклятие уже было произнесено.

Ее тело выгнулось, голова запрокинулась, а глаза стали пустыми.

Фэллон погрузилась в видение. Со всех сторон раздавались голоса. Слишком много голосов. Они кричали, выли, всхлипывали, умоляли.

Была ночь, хотя в камерах день ничем не отличался от нее. Военные втолкнули внутрь пленников, слабых, покорных и ничего не соображающих из-за транквилизаторов, содержавшихся в еде. Новых обитателей тюрьмы раздели, осмотрели, занесли в каталог и выдали им оранжевые робы. Большинство дремало по пути в камеры. И там они тоже спали и видели кошмары, заставлявшие кричать.

Некоторые старались перебороть дурман. Таких привязывали к койкам и кололи им более сильные препараты.

Время от времени заключенных отводили в лабораторию, чтобы провести очередной тест, определявший степень проявления сверхъестественных способностей.

Напрягая все силы, Фэллон сумела проникнуть в сознание одного из призраков – девушки, привязанной к столу в ярко освещенном помещении. Когда распространился Приговор, Джанин была старшеклассницей, капитаном группы поддержки, и ее главной заботой являлись плохие оценки по химии.

Одетый в белый халат мужчина с пустым лицом взял у нее кровь и подключил подопытную к аппарату, присоединив липкие холодные диски к ее голой груди. Джанин было страшно лежать обнаженной под безжалостным светом, безжалостным взглядом и безжалостными прикосновениями.

– Пожалуйста, я хочу увидеть маму. Вы знаете, где она?

Они вместе пустились в бега после смерти отца. Пустились в бега, потому что у Джанин выросли крылья и мать была напугана. Они хотели встретиться с бабушкой. Однако той не оказалось дома. А потом явились солдаты.

– Пожалуйста, – снова взмолилась Джанин, но не получила ответа от пустолицего мужчины, втыкавшего в нее иголки. Тогда она попыталась повернуть голову, но обнаружила, что не может пошевелиться. Что произошло? Неужели ее парализовало? – Помогите…

Тогда стало ясно, что из горла не доносится ни звука. Слова звучали лишь в сознании Джанин. Она не могла говорить.

Не могла говорить и не могла пошевелиться, но продолжала все чувствовать. Когда по ее щеке скользнула слеза, мужчина промокнул влагу ватным диском, положил его в небольшую склянку и сделал на ней надпись.

– Бренда, стимулятор на второе деление.

После отрывистого приказа врача в поле зрения появилась женщина. Она подошла к аппарату, взялась за переключатель, и тело Джанин прошил разряд тока.

Бренда скороговоркой зачитала данные с монитора: давление, частота сердцебиения и дыхания.

– Повышай до четырех, – велел мужчина.

В этот раз при ударе током Джанин громко закричала, хоть ее никто и не услышал, и забила крыльями, инстинктивно пытаясь улететь, сбежать.

– Проявление на четвертом уровне. Теперь давай зафиксируем их.

Ее мучители продолжили причинять боль Джанин. Даже сквозь туман транквилизаторов она начала вспоминать, что это происходило уже не в первый раз. И что матери рядом больше не было. Военные куда-то ее увели.

Когда мужчина с пустым лицом принялся кромсать крылья скальпелем, боль стала почти невыносимой. Из глаз неудержимым потоком полились слезы. Женщина собрала их в другой сосуд.