От победы к миру. Русская дипломатия после Наполеона

В течение периода с 1816 по 1817 год ни политическая нестабильность во Франции, ни напряженность в отношениях России с Австрией и Британией не угрожали правовым основам европейского порядка. Все государства верили, что необходимо уважать принятые положения. Подозрения и различия в толковании возникали, но эта неопределенность не ослабляла общей приверженности мирному урегулированию или политического устройства какой-либо отдельной страны. В июне 1817 года, чтобы убедиться, что русские дипломаты поняли принципы царской политики и могли объяснить, как правительство применяет их в конкретных ситуациях, император Александр выслал дополнительные инструкции русским миссиям за границей в форме обзора (apercu) политических отношений России в Европе95. Император ожидал, что его дипломатические агенты будут в состоянии рассматривать все возникающие вопросы исходя из единой точки зрения и продвигать политику России, используя единые формулировки и единую линию поведения. Рассылая этот обзор, Министерство иностранных дел России стремилось предоставить официальным представителям империи оптимальные инструкции.

Чтобы укрепить уверенность второстепенных государств и снять беспокойство, приводящее к подозрительности великих держав, император Александр начал инструкции с указания на то, что текущую политику создал не он. Напротив, политика или система, возникшая из «духа и буквы венских и парижских договоров», сформировалась в 1815 году. Cохранение неприкосновенности этих актов – цель, в достижение которой также внесли свой вклад все европейские державы, – оставалось единственной задачей российской политики. В основе целеполагания союзников лежали как нравственные, так и политические причины. Нравственные причины были высечены в просвещенном и чистом сознании каждого разумного человека, ставшего свидетелем чрезвычайных событий революционного периода, включая события, которыми эта эпоха закончилась. Политические причины совпадали с самыми существенными интересами европейских государств и их правительств, особенно те, что были восстановлены и вновь заявлены в Венских и Парижских соглашениях. Император Александр все еще не верил, что европейские государства преуспели в самовосстановлении на прочном и естественном фундаменте. Те, что возникли из затяжного революционного кризиса, все еще находились в поиске своего направления. Иные избежали прямых действий, но все еще сохраняли боевую стойку. Кроме того, всем требовалось, на основе различных положений, выполнить трудное слияние новых интересов со старыми привычками и новых привычек со старыми интересами.

«У государств есть возраст, как и у людей», – говорилось в обзоре. Текущие правительства не могли защитить «утешительный образ семьи, в которой порядок и покой присущи самому ее существованию, а мир в семье совсем не в новинку и не является предметом обсуждения или проблемой, которую нужно решить». Здесь казалось, что император Александр признавал нестабильность современных политических отношений. Однако спорные политики вызывали у него беспокойство, и он настаивал на том, что российские условия отличались от условий, существующих в европейских государствах. Для выживания всем государствам необходим покой: Россия наслаждалась спокойствием, но в то же время не боялась движения. В сравнении с другими государствами Россия была молода и полна жизни. Молодой силе нужно было действовать, однако Россия оставалась миролюбивой. Это позволяло Александру делать вывод о том, что мирная политика империи была добровольной, в то время как другие государства принуждались к ней обстоятельствами. Это различие объясняло подозрения, вызванные господством России в политическом порядке Европы, – подозрения, которые Александр надеялся развеять, продемонстрировав пример своего поведения. Вне зависимости от обстоятельств, связанных с той или иной державой, Российская империя будет строить со всеми мирные, дружеские и душевные отношение по принципу, форме и цели. Правительство Российской империи не только провозгласило эту доктрину, но и осуществило ее на практике. Император Александр добросовестно исполнил свои обязательства перед всеми государствами, присоединившимися к миру. Также важно, что, исключив из обсуждения российские интересы в Османской и Персидской империях, император показал миру, что ни сила оружия, ни сила убеждения не могли ничего добавить к праву (le bon droit).