От полюса до полюса

Дом Кушелева-Безбородко. Свердловская наб., 40

На автобусной станции в Ленинграде я вижу небольшую доску объявлений, предлагающих разнообразные услуги и вещи — на продажу, потерянные и найденные. Интересы ленинградцев во многом похожи на наши собственные: «массаж спины, мануальная терапия», «клуб ротвейлеров»…

В автобусе удобно. Есть даже кондиционер, но, когда я попытался отрегулировать его, вентилятор упал мне на ладонь, и мне приходится обойтись открытым окном — как, впрочем, и всем остальным, давно открывшим их. Проезжаем мимо дорожного указателя: «М20. Киев 1120 километров». Киев тоже находится на интересующем нас меридиане, однако сейчас нас ждет Новгород, расположенный в 117 милях от Ленинграда по главной дороге в Москву. Одним из вечных оснований претензий Новгорода на славу является братская связь с Уотфордом, и я должен способствовать подкреплению этой дружбы, а потому везу в Новгород подарок из Уотфорда.

На единственной полосе уходящей на юг дороги больше всего шумных и пыхтящих дымом грузовиков, вокруг простираются широкие поля, чередующиеся с березками, тополями и небольшими деревушками, в которых попадаются и ярко окрашенные домики, окруженные полями и клумбами подсолнухов. Мы уже месяц продвигаемся на юг, и я рассчитывал, что вот-вот окажемся в средиземно-морском климате, но пока пребываем на широте Шетландских островов.

Погода континентальная, жарко и влажно, безветренно и душно. Скверное дорожное полотно в сочетании с миазмами выхлопных газов грузовиков стараются загодя обеспечить неприятные впечатления от Новгорода. Я как раз начинаю писать в своем дневнике, что вокруг, насколько видит око, сплошная грязь, когда вдали появляется чудесный мираж Над черной ширмой кровель и дымовых труб встают четыре сверкающих купола, один из которых золотой, а остальные серебряные. Я впервые вижу исторический центр, сердце Новгорода, окруженное и стиснутое безудержно расползшейся промышленной застройкой, — алмаз в куче мусора.

Новобрачные возле Эрмитажа

Мы останавливаемся в гостинице городского партийного комитета, внешне напоминающей полицейский участок в жилом районе Эссекса 1970-х гг. Мне предоставлен весьма просторный номер со свежеотполированной мебелью. Он складывается из прихожей, приемной, в которой находится полный посуды буфет, небольшой гостиной с телевизором и сервантом, спальни и ванной с двумя туалетами. Однако в санблоке нет мыла и насчитывается всего дюжина листков туалетной бумаги, которая, по моему подозрению, таковой не является, но скорее представляет собой листки из блокнота. В вестибюле гостиницы лежат подшивки «Правды» и «Известий», двух партийно-советских газет. Обе они очень тощие — всего восемь покрытых мелким шрифтом страниц. Нам рассказывают, что за пять лет перестройки тираж «Правды» сократился с 10 до 3 млн экземпляров.

Местный фотограф увозит меня и Бэзила из города на широкую пойму реки Волхов. Окружающая нас равнина усыпана церквами, и вновь меня посещает удивление. Хотелось бы все-таки понять, какая именно причина заставляет атеистическое государство поддерживать их существование. Мне кажется, что причина коренится в других памятниках, рассыпанных по этим влажным полям, — военных мемориалах. Война столь жутким катком прокатилась по этому русскому краю, что восстановление церквей и памятники в виде танков и самолетов сделались делом национальной гордости и самоотречения, свидетельствуя о том, что в душе и духе Россия непобедима.

День 31: Новгород

Просыпаюсь под звук механических косилок Не одной и не двух, а целого эскадрона, выпущенного на травку возле отеля и теперь продвигающегося свободным боевым строем. Утром я знакомлюсь с Эдуардом Раненко, кинорежиссером и производителем водки. Мы встречаемся в «Корреспондент-фильм-центре», находящемся в длинном и невысоком беленом здании, вытянувшемся вдоль тенистой улицы. Высокий и худощавый, он держится с осанкой гвардейца. Длинные серебристо-седые волосы откинуты с высокого, куполом, лба, на лице усы. Харизматический облик человека, для которого люди будут стараться. Чем еще как не харизмой можно объяснить тот факт, что следом за ним мы лезем в окруженный сараями, дорогой и стройплощадкой прудик, чтобы отснять фильм из жизни раков?

Новгородский Софийский собор

Эдуард уже собирается предоставить мне особую роль в съемках, вероятнее всего в качестве второго рака, когда меня извещают о том, что я должен немедленно явиться в партийный отель и освободить свой номер. Из Москвы прибывает VIP-особа. Ее явление может объяснить и нашествие газонокосильщиков. Протесты бесполезны. Администратор тверда и непреклонна. Мой номер нужен заместителю премьер-министра СССР.

— Может быть, заместителю премьер-министра России? — сомневаюсь я.

— Нет! — она широко разводит руки. — Всего Советского Союза.