От потрясенного Кремля до...

И здесь нужно отдать должное Василию Ивановичу. Он не потерял своего лица. В доброй старой манере он высказался в том смысле, что согласен с мнением депутатов, и почему бы не согласиться действительно? И весь ход его деятельности это как раз и подтверждает: и знамя было установлено, когда депутаты захотели, и Редакционная комиссия и Секретариат тоже вот были допущены, и далее в таком духе. И вообще, Василий Иванович, хоть и потерпел поражение, однако же внутренне не капитулировал. Ему нужно было потянуть время до перерыва, чтобы понять (узнать!), что делать дальше. А после перерыва в соответствии с новой партитурой он великолепно справился со своими дирижерскими обязанностями и в конце концов сделал так, что выборы Председателя Верховного Совета РСФСР в этот день не состоялись, ибо после захода солнца была намечена «тайная вечеря».

Технически он разыграл эту партию следующим образом. Неторопливо, даже вяло, выдвигались новые кандидатуры. Кандидаты излагали свои программы, и поскольку они не очень были к этому готовы, то времени, как назло, уходило мало. И тогда из Президиума стимулировали вопросы, которых тоже было немного, и время опять оставалось в запасе. И задача опять получалась нелегкая. Однако председательствующий сумел справиться и в этом случае, каждый раз умело натягивая время на кандидата. А когда список был уже сформирован, началась новая процедура. Кандидаты почему-то принялись снимать свои кандидатуры. В конечном итоге в списке осталось трое: Власов, Ельцин, Цой. Разумеется, Цой прекрасно понимал, что вряд ли он станет Председателем Верховного Совета РСФСР. Его участие в голосовании имело целью отвлечь некоторое количество голосов в той ситуации, когда каждый голос поистине не имел цены. Однако же Цой все равно вошел в историю и не только потому, что баллотировался на этот пост, но еще и потому, что в кулуарах съезда родилась крылатая фраза, самый короткий анекдот: «Цой — Президент России».

Так закончился этот день накануне решающего голосования, в результате которого Председателем Верховного Совета России стал Борис Николаевич Ельцин. И с этого момента закончилось двухнедельное регентство Василия Ивановича Казакова. Силой исторических событий его фигура была вынесена за скобки.

Между тем в процессе формирования этих записок я использовал образ нашего первого председательствующего, чтобы через его характер, поведение, слова и жесты и, наконец, через события, которые круто заворачивались вокруг этой колоритной фигуры, показать внутренние подоплеки, приоткрыть некоторые политические и психологические контексты. Теперь, когда эта очень удобная не только для аппарата, но и для автора фигура уже исчезла с большой политической сцены, мне придется продолжить анализ последующих событий не столько за счет их образного описания, сколько путем передачи тех или иных исторических фактов.

Впрочем, эти факты настолько интересны сами по себе и настолько раскалены, что, по-видимому, не нуждаются в какой-либо художественной окраске. И в этом плане для того, чтобы осмыслить значение исторической Декларации о суверенитете России и понять, почему эта проблема соседствует в регламенте с механизмом народовластия, мне придется специально остановиться на некоторых фактах и обстоятельствах, свидетелем которых я оказался на съезде.

Поворот в работе нашего собрания, а вернее исторический поворот в жизни Российского государства, наступил, когда Борис Николаевич Ельцин занял свое место в Президиуме. И сразу же перед ним встали классические вопросы русской жизни: «С чего начать? Что делать? Кто виноват?» Впрочем, последний вопрос с учетом нашего кровавого исторического опыта Борис Николаевич сознательно не поднимал, пожалуй, даже умышленно гасил любые эмоциональные всплески по этому поводу. Итак, с чего начать?

Первое законодательное, властное движение Председателя заключалось в том, что он всех так называемых гостей съезда вывел из зала заседаний и разместил на балконе. Эти гости в количестве более тысячи человек, находясь в зале, вели себя по-хозяйски, оказывая мощное психологическое давление на депутатов. Растворенные среди присутствующих, они умело формировали «общее настроение в зале». Теперь, представ перед общественностью изолированно и компактно, на балконе эти многочисленные гости разом потеряли свою силу и значение. В результате без каких-либо дополнительных организационных мер они в большинстве своем покинули зал заседаний.

Цепочку, связанную с этим фактом, следует, однако, продолжить. В этом плане необходимо проследить некоторые технические и психологические аспекты формирования и функционирования подлинного механизма власти сегодня. Люди, которые в конце концов покинули съезд, оказались на нем не случайно. Они были посланцами и действовали, как и Василий Иванович, по-видимому, не по собственной только инициативе. Кто же все-таки их послал? Кто власть и где она? Это нам предстоит узнать очень скоро. А пока мы ощущаем отдельные проявления ее жизнедеятельности.