От Пушкина к Бродскому (Путеводитель по литературному Петербургу)

Достоевский не зря выбрал этот дом для проживания — по какой улице ни посмотришь, создается ощущение безысходного тупика. Вокруг гения всегда возникает бурление страстей — он умеет такое закрутить, что держит внимание через много веков. И просто поклонники Достоевского, и ученые яростно спорят почти о каждом эпизоде великого романа — правильно ли поняли его. Например, Раскольников называет точное количество шагов до дома процентщицы — 730 шагов, этот путь для него слишком важен — он должен в конце убить, перевернуть свою судьбу! А дом, который снял режиссер Кулиджанов в своей талантливой экранизации, как дом процентщицы, имеет адрес канал Грибоедова, 104. Но до него значительно больше шагов от дома Раскольникова! Многие — и просто читатели, и серьезные ученые — прошагали, просчитали! — шагов получается значительно больше! Зато подходит другой адрес — канал Грибоедова, 98 — тут количество шагов почти сходится. Такой же спор вокруг адреса дома Сонечки Мармеладовой — Достоевский словно специально пишет так, чтобы спорили. Спорят, пишут диссертации, опровергают друг друга. Умеют гении удерживать интерес к себе на протяжении веков! Достоевский с нами. За него можно не беспокоиться.

Вернемся на Сенную. И здесь он с нами. Именно по Сенной предпочитал разгуливать Раскольников — здесь его лохмотья не выделялись, не привлекали внимания. Здесь наблюдал он жизнь дна, жизнь «тварей дрожащих» — и делал свои убийственные выводы. Именно на Сенной, как пишет Достоевский, Раскольников принял решение о убийстве старухи-процентщицы.

Уже написав роман и переехав в другое место, Достоевский однажды вернулся сюда — возвращен был силой злого рока. На краю Сенной стоит желтенький домик — еще одна городская гауптвахта — уже вторая на Садовой. 21 и 22 марта 1874 года Достоевский находился здесь под арестом «За нарушение порядка публикации», напечатав статью, вызвавшую негодование властей. Да — Достоевский не давал о себе забыть, поэтому и каждое его движение стало достоянием всего человечества. Известно даже, что, находясь здесь, он читал «Отверженных» Гюго — почему-то не себя, не свои статьи, не корректуру «Карамазовых» — решил, видимо, воспользоваться случаем и передохнуть.

Пройдя, наконец, Сенную и продолжая движение по Садовой, видим дом с пожарной вышкой и широкими воротами — пожарную часть. Раньше тут был полицейский участок, куда, волей Достоевского, и пришел Раскольников с покаянием. Недалеко ушел: все развертывается буквально на пятачке, не покидая этих печальных мест, — а сколько всего происходит с героями — да и с нами, читателями!

Коломна

Там, где Садовая сходится с каналом Грибоедова и поперечным ему Крюковым каналом, стоит старинный, с галереями, Никольский рынок. О том, каким товаром здесь торговали, можно понять по названиям двух соседних убогих переулков — Дровяной и Щепяной. Это — особый, неповторимый район города — Коломна, может быть, потому, что раньше здесь селились приходящие рабочие из этого городка.

Несмотря на патриархальность и потертость окружающих зданий — место это — одно из красивейших в городе. Слияние Крюкова и Грибоедова осенено красивыми мостами и, главное, гениальной колокольней Никольского собора, лучшим барочным творением Саввы Чевакинского.

Далее Садовая пересекает Покровскую площадь, где раньше стоял Покровский храм, посещаемый сирыми и убогими, а также юным Пушкиным, который жил неподалеку, у Калинкина моста. Неподалеку тут жил одно время Тургенев, поэтому площадь эта названа его именем. Недавно я был там на открытии артистического кафе «Муму». В церемонии участвовали многие знаменитые горожане — композитор Андрей Петров, директор Пушкинского Дома Николай Скатов. В выступлениях все вспоминали своих любимых собак. Я тоже вспомнил моего незабвенного пса по имени Тави, а потом сказал: «Как удивительно — Муму утонула, а до сих пор жива, а многие литературные герои остались живы, но исчезли бесследно». У входа в кафе стоят чугунные Муму и Герасим. И, что удивительно, — гуляющие местные собаки радостно подбегают снюхиваться с Муму.

Садовая дальше идет через тихую Коломну, где жил и бедный Евгений из «Медного всадника», и в «смиренной избушке у Покрова» бедная вдова с дочерью Парашей, и в этих же местах Акакий Акакиевич лишился новой своей шинели. «Сюда не заходит будущее, здесь все тишина и отставка», — писал про эти места Гоголь. Здесь получаешь хороший литературный урок: бедная жизнь — для литератора самая щедрая.