От Пушкина к Бродскому. Путеводитель по литературному Петербургу

Роскошный вид здание приобрело после перестройки его мастерами эклектики, Месмахером, а потом Китнером, использующими в своей работе самое нарядное из всех эпох, за что этот стиль и получил свое название. На фасаде появились мозаичные панно, на крыше – аллегорическая скульптура «Торжествующий гений». Построенный для «торжества гениев», дом уже второе столетие успешно выполняет свою задачу. В 1880 году здесь в затемненном зале экспонировалась всего одна картина – магическое полотно Куинджи «Ночь на Днепре». Картина словно сама по себе является источником света – зеленого, таинственного отражения луны в глади Днепра. Очередь желающих увидеть загадочное полотно тянулась до самого Невского. Сейчас эту картину можно увидеть в Русском музее. Здесь бывали Врубель, Стасов, Блок. Непосредственно здесь жил и трудился с 1906 по 1917 год Николай Рерих. Приятней всего ход истории наблюдать по именам художников, изменениям их стилей и направлений – это гораздо полезней для души, чем читать жизнеописания революционеров и министров, чья жизнь диктовалась не сердцем, а догмами. И сейчас Дом художников – один из самых приятных и значимых домов Петербурга. Здесь то и дело открываются прекрасные выставки, постоянно толкутся бородатые и не всегда трезвые художники. Наблюдая за многими своими друзьями-художниками уже много десятилетий подряд, я с удивлением замечаю, что несмотря на порой нищенскую, а порой слишком разгульную жизнь, они сохраняют себя, свой талант и даже свою внешность гораздо лучше, чем, скажем, политики. Сколько политиков за последние времена просияло, устарело, угасло и забылось, а мои питерские друзья-художники все так же «красят», как они выражаются, свои картины, радуя публику, и потом угощают своих коллег дешевым вином из бумажных стаканчиков. С такими людьми ничего поделать нельзя – их равнодушие к богатству, сооблазнам власти делает их неуязвимыми и бессмертными.

Со сменой эпох менялись и здания – лучше всего, пожалуй, ход истории отразился на Большой Морской. Родовую знать начинала теснить «денежная аристократия». К началу ХХ века здесь появились самые крупные банки – наиболее заметный из них, построенный архитектором Перетятковичем в стиле итальянского палаццо, одетый мощным серым гранитом Русский торгово-промышленный банк. Прекрасными памятниками мощи российского капитализма служат два великолепных здания в самом конце этого квартала, своим гранитным величием смахивающие на средневековые замки, как это было модно тогда, и принадлежащие богатейшему перед революцией страховому обществу «Россия». Заканчивается этот отрезок улицы «Асторией», самой роскошной гостиницей города, построенной самим Федором Лидвалем, гением северного модерна.

ИСААКИЕВСКАЯ ПЛОЩАДЬ

Открывающаяся за «Асторией» прямоугольная Исаакиевская площадь, на мой взгляд, – одна из самых красивых площадей в мире. Главное ее украшение – величественный Исаакиевский собор. Архитектор Монферран построил в Петербурге много прекрасных домов, прежде чем ему поручили строить Исаакий. Собор, с его золотым куполом, достигающим стометровой высоты, видный из многих, даже новых и удаленных районов города и особенно эффектно смотрящийся с того берега Невы, пожалуй, – самое знаменитое сооружение города. Это «самая высокая вершина» острова под названием Санкт-Петербург, взгляд из любой точки города сразу ищет купол Исаакия, и когда находит его, душа ликует. Если забраться под купол – весь город как на ладони, и вид оттуда, объективно скажу, намного прекрасней даже вида с Эйфелевой башни.

Помню, как еще школьником, вместе с отцом, уже из последних сил мы карабкались по грохочущим узким железным лесенкам внутри купола. И вылезли, наконец, на круглый балкончик над главным куполом, рядом с совсем маленькой башенкой, на которой стоит огромный крест. Открывшийся вид заставил нас забыть об усталости. Великий город, прежде ощущаемый лишь по частям, отсюда виден весь, прекрасный, согласованный внутри себя, гармоничный настолько, словно создан он не людьми, а природой. Прежде только ей удавались такая симметрия, гармония, согласованность частей, совершенство.

Торчат золотые шпили Адмиралтейства и Петропавловского собора, за Невой видны Академия наук, университет, высокий Князь-Владимирский собор на Петроградской стороне. За аркой Сената и Синода видна выстроенная на острове Новая Голландия, дальше – залив, где в хорошую погоду удается разглядеть даже маленький купол Кронштадтского собора. К югу видны купола Никольского. За Мариинским дворцом в дальнем конце площади видны вдали Московские Триумфальные ворота, и у самого горизонта, как облака, поднимаются Пулковские высоты и купола Царского Села, ныне города Пушкина. С недалекого Невского поднимаются купола Казанского собора и костела Святой Екатерины, за ними вдали видна пышная громада Смольного. Кавалькада на арке Главного штаба на Дворцовой площади при взгляде с купола кажется совсем рядом и выглядит крупнее, чем снизу.