От рабства к свободе

Мне было очень приятно с вами видеться за эти месяцы. Если я был слишком короток, то в этом, к сожалению, повинны наши внешние условия. У меня вначале был иной план. Я хотел вас посвятить в некоторые тайны библейской науки, с точки зрения литературоведения, источниковедения, но я понял, что сначала мы должны познакомиться с сутью дела. Потому что Библия — это не просто исторический памятник, а нечто особое. Только поняв ее суть, мы можем говорить о вещах служебных, второстепенных. Потому что тогда становится ясно, ради чего стоит размышлять над этими текстами, искать наиболее точное древнее прочтение, ради чего нужно уточнять переводы и так далее.

Тем не менее, я хотел бы, чтобы в заключение вы, по крайней мере, почувствовали, что корпус Ветхого Завета — сложный, буйный, противоречивый — это не просто прелюдия к Новому Завету, не просто предсказания, а он содержит в себе те непреходящие элементы, которые Иисус Христос санкционировал, одобрил и расставил как вечные христианские принципы.

30 мая 1990 года

Введение в Новый Завет

Я мог бы показать различные с точки зрения истории, литературы, теологии подходы к Новому Завету, то есть сделать синтетический обзор. Можно было бы остановиться на различных частных аспектах, более интересных для вас как для специалистов, — скажем, на истории манускриптов, истории переводов. Я думаю, что в этом есть смысл, но лучше это сделать в конце — когда мы с вами охватим целое, можно будет перейти к деталям. А сейчас — Новый Завет.

Нет необходимости говорить вам о том, какое огромное, мощное влияние оказывает Новый Завет на всю культуру земного шара на протяжении истекших двух тысяч лет. В настоящее время Новый Завет является священной книгой полутора миллиардов христиан, он высоко ценится и мусульманским миром, и очень многими людьми, которые стоят вне религиозных конфессий.

А центр, стержень Нового Завета — это Евангелия. Слово это происходит от греческого евангёлион, что означает «радостная весть». В старину это слово употреблялось в тех случаях, когда вестник приносил с поля боя сообщение об успехе или победе или другие радостные известия. В Ветхом Завете слово «радостная новость» (бесора) иногда употреблялось в духовном контексте — как весть с Неба, весть Божественная. Так вот, слово «евангелие» принесено в мир Христом в том смысле, в каком мы его употребляем сегодня.

В Библии, в Новом Завете нет слова «христианство». Его мы создали позднее, подобно таким понятиям, как платонизм, аристотелизм, манихейство, арианство. Это как бы учение, некая доктрина. Между тем то, что возвещается в Евангелиях, гораздо глубже и шире какой-либо доктрины. Это есть «Радостная весть» — так Христос хочет называть Свое учение.

Мы имеем четыре Евангелия. Возникает вопрос: почему четыре? Сначала исторический факт: уже во второй половине I столетия нашей эры их было четыре. Хотя общеизвестно (мы потом этого коснемся), что многие люди писали о Христе и в первом, и во втором, и в третьем и в последующих столетиях — никогда не исчезала и не уменьшалась литература о Нем. Но уже во II столетии епископ Лиона, города галльского, французского, Ириней пишет: Евангелий четыре, как четыре конца света, то есть он берет символ космичности и сравнивает его с четырьмя Евангелиями.

Во время раскопок на Востоке был найден манускрипт евангельской гармонии. Сирийский писатель II столетия Татиан (или «Тациан», как иногда его имя транскрибируют) составил из четырех Евангелий одно цельное повествование, которое называется «Диатессарон». Эта книга пользовалась почти таким же авторитетом, как наши четыре канонических Евангелия. И то, что Татиан взял за основу своей компиляции именно четыре канонических Евангелия, показывает, что в его время они уже были признаны в своем роде единственными и уникальными.

Вероятно, некоторые из вас видели книгу «От берегов Босфора до берегов Евфрата», вышедшую в переводах и под редакцией Сергея Сергеевича Аверинцева и посвященную сирийской, коптской и греческой апокрифической литературе; она вышла в прошлом или в позапрошлом году²⁶. Кроме того, вышла книга «Апокрифы древних христиан» в переводах Трофимовой и Свенцицкой²⁷.

Итак, даже с точки зрения чисто литературной мы сегодня можем понять, насколько четыре Евангелия возвышаются над апокрифической письменностью. В этой литературе вы найдете все: она является типичным фольклором с традиционными приемами народного творчества. В ней много украшений, иногда фантазий (иначе это не назовешь), которые кажутся нам не только неправдоподобными, но глубоко противоречащими духу Евангелий.