Читаем От рассвета до веры полностью

Эвридика Уведи меня из леса, Уведи от злых желаний, Закажи мне в церкви мессу В этот час прощально-ранний, Зачеркни конца начало, Обещай не обернуться, Чтобы я не закричала, Чтоб обратно не вернуться. Я проснулась, ты проснулся... Скоро мы достигнем цели. Ах, зачем ты обернулся... Птицы песни не допели. Март 1997 x x x Одиночество, ваше высочество, Пожалейте меня, безответную, Зачеркните любовью пророчество, Улетевшее в дымку рассветную. Не домучавшись до безумия, Я горю в этой пропасти огненной, Где уставшие от раздумия В эту тьму беспросветную согнаны. А хотели мы позволения Ждать и верить в свое избавление От порочности поколения, От ослепшей судьбы повеления. Март 1997 x x x Заснула вечность над вопросом, Над глупым словом... Почему? Повисло слово над откосом, Кому сказать его? Кому? Разоблачить себя не вправе, Забыться, Боже, не могу. Я не умру на переправе, Я долечу, я добегу. Как ненавижу я, и тихо Не дохожу, не дохожу. Я разберу неразбериху, Я завтра розу посажу. Март 1997 x x x Я запомнила безликость Этих страшных странных комнат. Это глупость или дикость Ждать, надеяться и помнить? А любовь запахла серой, Не зажженная напрасно. Одели меня ты верой Успокоенно-прекрасной. Окрести меня навечно Перед сонною природой, Перед жизнью бесконечной Отопри свои ворота. Разлюби меня, живую, Отпусти бродить по свету И накидку дождевую Подари на память лету. Я хотела спеть, но что-то Не поется мне под вечер, Не цветут под елью ноты, И не стонет в поле ветер. Тишь, покой по лесу ходят, Растворив в закате дрему, Но тропинки не находят К заколдованному дому. Март 1997 x x x В эту весну, безысходно-чужую, Я безнадежно, увы, влюблена. По уносящим дорогам брожу я, Что-то искать меня тянет она. Вновь отшатнется случайный прохожий, Из любопытства в глаза мне взглянув, Вновь разуваюсь я в пыльной прихожей, К стенке в обоях знакомых прильнув. И не до слов мне, жаждущей тихо Полуулыбки, любви и плеча, В час, когда пахнет закат облепихой, И догорает над миром свеча. Март 1997

На Пасху Мне сегодня легко и свободно От холодного, свежего ветра. И кому это снова угодно, Пусть измерит кошмар метр за метром. Мне сегодня не хочется плакать Даже в час расставанья с закатом, Потому что исчезла вся слякоть На пригорке лукаво-покатом. Я сегодня смеюсь бесконечно И пою вместе с птицами в роще. Отчего я так странно беспечна? Оттого ль, что весною так проще? Весна 1997 Июльский закат Как бесконечен этот сказочный закат, Зажженный чьим-то повелением случайным, Ложатся блики, как лучи, на кровли хат, И твои кудри отливают златом чайным. Березы в розовом дыму поют канон, Примолкли птицы, очарованные светом, И словно дня, за небом дремлющего, сон, Закат безмолвно расстилается над летом. Апрель 1997 x x x Где мы с тобой встречались, странная? Где мы с тобой встречались, дикая? Где с неба сыплют звезды манною, Где я гуляла с Эвридикою. Где мальчик, Лис и Роза алая Молчат о сказочном безгрешии, Где ты останешься, усталая, Где лишь блаженные да пешие. 25 апреля 1997 x x x Любовь, какая странная Судьба, игра, мечта? Под мыслями туманными Такая незаметная, Немая, безответная Настанет ли пора? Не спрашивай имеющий О чем тоскую я. О долгом ожидании, О парусе алеющем, О первом несвидании, В душе весну тая. Размытыми разводами Расписано окно, За всеми непогодами И в прошлое уходами, За грозами и водами Вернется все равно. 28 апреля 1997

Перейти на страницу:

Похожие книги

Песни Первой французской революции
Песни Первой французской революции

(Из вступительной статьи А. Ольшевского) Подводя итоги, мы имеем право сказать, что певцы революции по мере своих сил выполнили социальный заказ, который выдвинула перед ними эта бурная и красочная эпоха. Они оставили в наследство грядущим поколениям богатейший материал — документы эпохи, — материал, полностью не использованный и до настоящего времени. По песням революции мы теперь можем почти день за днем нащупать биение революционного пульса эпохи, выявить наиболее яркие моменты революционной борьбы, узнать радости и горести, надежды и упования не только отдельных лиц, но и партий и классов. Мы, переживающие величайшую в мире революцию, можем правильнее кого бы то ни было оценить и понять всех этих «санкюлотов на жизнь и смерть», которые изливали свои чувства восторга перед «святой свободой», грозили «кровавым тиранам», шли с песнями в бой против «приспешников королей» или водили хороводы вокруг «древа свободы». Мы не станем смеяться над их красными колпаками, над их чрезмерной любовью к именам римских и греческих героев, над их часто наивным энтузиазмом. Мы понимаем их чувства, мы умеем разобраться в том, какие побуждения заставляли голодных, оборванных и босых санкюлотов сражаться с войсками чуть ли не всей монархической Европы и обращать их в бегство под звуки Марсельезы. То было героическое время, и песни этой эпохи как нельзя лучше характеризуют ее пафос, ее непреклонную веру в победу, ее жертвенный энтузиазм и ее классовые противоречия.

Антология

Поэзия