От разбойника

И только после этого нажал на курок пугача. Игрушка наделала такого шума, что я чуть не свалился с лестницы. Подстреленный манекен, шатаясь, сделал несколько шагов в глубину магазина. На его белой сорочке расцвела пара алых пятен. Он поскользнулся на двух резиновых затычках, что закрывали входное и выходное отверстия огнестрельной раны, и которое он незаметно вырвал из собственного тела и небрежно бросил на пол. Похоже было, что в предсмертных конвульсиях он снесет с прилавка всю массу эрзац-товара, что произвело бы прекрасный сценический эффект - и, повидимому, такой была ведущая задумка сценариста и художника-декоратора. Но из-за чертовых этих затычек до прилавка он не добрался, лишь грязно выругался - когда поскользнулься на них - и вытянулся на полу во весь рост, чем запорол всю сцену.

- Одному хана! - успокоил я перепуганных покупателей, когда они подняли голову, интересуясь происшедшим. - И такое же ждет каждого, кто высунет нос из магазина в течение ближайшего часа.

Бумажки из кассы я запихал в плотный мешок с надписью РИС. До того его гордо распирал сжатый воздух. Среди множества пустых жестянок я нашел две банки консервов. Я бросил их в мешок вместе с буханкой черствого хлеба, который только лишь из-за какого-то снабженческого недоразумения попал каким-то сложным путем в этот безлюдный район. На буханке имелся дефект в виде горба из более светлого теста на румяной корочке, и потому-то, наверняка, он несколько дней спокойно валялся на полке, не выдерживая конкуренции с другими буханками, идеально отштампованными из пластмассы.

Окна были закрыты плотными жалюзи. Я как раз уже закрывал дверную решетку, когда в магазин вошел новый покупатель.

- Конец очереди вот здесь! - показал я ему стволом своего пугача свободное место на полу.

- Я...

- Ша!

- Но...

- Заткнись. Своими впечатлениями можешь поделиться со своей соседкой по полу.

Пластмассовый пришелец поправил очки. У него была мина рассеянного ученого, и он, похоже, совершенно и не заметил моего револьвера. Но, не сомневаясь ни секунды, он послушно улегся рядом с искусственной женщиной.

- Что это за имбецил? - шепнул он ей. - Эти тупоголовые вечно любят дирижировать нормальными людьми. Лично я заскочил сюда на минутку, чтобы разменять банкноту...

В это время я уже всовывал ключ с другой стороны замочной скважины.

- ...понятное дело, без очереди, - закончил фальшивый ученый. - А вы за чем лежите?

Я подсунул ему под нос свой открытый мешок.

- Могу разменять без очереди, - легко предложил я ему будто опытный кино-гангстер

Через минуту - уже одетый в сорочку из салона готового платья - я вновь выскочил на улицу как раз в тот момент, когда плененные мною клиенты разбивали витрину продовольственной лавки. Я побыстрее уселся в припаркованный неподалеку автомобиль и приставил пистолет к виску навечно вмонтированного водителя.

- Езжай!

- Куда?

- Прямо!

Тот тянул время, глядя на сборище у магазина.

- А ну давай, езжай, - зашипел я, - иначе бахну тебя тут и сам сяду за руль!

Я опасался свидания с настоящим полицейским, который по случайности как негр-карабинер в Темале - мог и тут вступить в дело.

Перепуганный манекен резко рванул по Сорок Второй Улице по направлению к Вота Нуфо.

- Налево! - приказал я ему возле Тринадцатой Аллеи.

Тот послушно свернул. Мы быстро добрались до Тринадцатой Улицы, гдя я приказал водителю остановиться. Вылезая, я совершенно инстинктивно полез в карман за бумажками, чтобы заплатить за поездку (потому что это было такси), но тут до меня дошло, кем я являюсь в течение этих двух суток.

Какое-то время я бродил по лабиринту объединяющихся друг с другом вроде-бы-двориков, пока не вышел на Двадцать Девятую Улицу, где проживала Линда. До ее дома отсюда было все же еще далековато. Что-то меня одновременно и тянуло, и отталкивало от него.

Внезапно - уже несколько расслабившись после последних потрясений - я вспомнил о том, что у меня уже давно посасывает под ложечкой. Сквозь толпу манекенов я пробился к стенке одной из ближайших декораций. Я уже вынимал из мешка хлеб и консервы, как вдруг волосы у меня на голове встали дыбом из-за нечеловеческого визга, что - будто собака сорвавшаяся с цепи неожиданно раздался из чего-то неопределенного, закрутившегося под моей рукой:

- Господин, пожалейте несчастного нищего!

Устыдившись неадекватной реакции, я спрятал в карман уже готовый выпалить пробочник и облегченно вздохнул: на тротуаре, под стенкой, прикрепленный к ней заржавевшей проволокой, сидел разрушенный временем, дождями и солнцем, почерневший и проеденный жучками муляж старого нищего.

- Подайте что-нибудь, подайте от щедрот своих!..

Я переложил хлеб и консервы в другую руку и весь остаток своей добычи легонько опустил на колени нищего. В этом не было ничего сложного, тем более, что этот идиотский мешок мне только мешал. Теперь следовало удирать от благодарственной частью литании попрошайки - в звуковом плане более разнообразной и многословной, чем часть вымаливающая.