От Руси к России. Очерки этнической истории

Глава стрелецкого приказа Юрий Долгорукий принял стрелецких выборных и, угощая их пивом, пытался утихомирить бунт. Когда же выборные ушли, старый боярин сказал: «Висеть им на Китайгородских стенах!» Холоп Долгорукого передал эти слова стрельцам, и они, вернувшись, изрубили старика саблями. Сын Долгорукого, угрожавший мятежникам карами, был сброшен с кремлевского крыльца на стрелецкие копья. Были убиты только что вернувшийся из ссылки боярин Артамон Матвеев, боярин Иван Языков, брат царицы Афанасий Нарышкин и многие другие. Самые низменные инстинкты субпассионарной черни вырвались на свободу. Озверевшие от крови стрельцы волочили трупы бояр по земле и кричали: «А вот боярин Артамон Сергеевич с Долгоруким едут, дайте дорогу!» Угрожая вырезать всю царскую семью, стрельцы потребовали на расправу еще одного брата царицы — спрятавшегося Ивана Кирилловича. Струсившие бояре выдали Нарышкина. Он причастился и вышел навстречу стрельцам с иконой. Несчастного долго пытали, добиваясь признания в измене, а затем изрубили саблями. Все оставшиеся в живых Нарышкины были отправлены в ссылку. Софья была провозглашена правительницей при «великих государях» Иване и Петре.

Однако реальной власти ни она, ни Милославские не получили. Власть взяли стрельцы, громившие усадьбы и погреба бояр. Софья поняла, что нужно хотя бы на время удовлетворить растущие аппетиты воинства, иначе вслед за Нарышкиными придет черед Милославских. Правительница велела изымать по градам и весям серебряные вещи у населения и чеканить из них деньги, чтобы срочно расплатиться со стрельцами.

Этой ситуацией воспользовались старообрядцы. Последователи Аввакума потребовали проведения свободного диспута с соответствующими гарантиями безопасности со стороны стрельцов для окончательного выяснения животрепещущего вопроса: чья вера правильнее? Правительство вынуждено было согласиться, и диспут между патриархом и суздальским священником Никитой Добрыниным по прозвищу Пустосвят (человеком очень ученым) состоялся. Но поскольку ни в одном диспуте со времен Адама и Евы ни одна сторона никогда не побеждала, каждый из участников объявил победителем себя. Патриарх сообщил о своей победе царевне Софье, а старообрядцы, выйдя на площадь, объявили о своей победе стрельцам. Но когда Софья приказала тут же схватить старообрядцев как не доказавших своей правоты, стрельцы легко отреклись от «старцев», сказав: «Черт ли нам в старой вере, пусть попы спорят?» После этого они вновь потребовали «наградных денег». Как только эти деньги (фактически — плата за жизнь доверившихся им старообрядцев) были им выплачены, стрельцы успокоились. Никиту Добрынина казнили, отрубив ему голову, а остальных старообрядцев отправили в ссылку.

Как видим, никаких целей, характерных для движения пассионарных людей, у стрельцов не было. Как и всякие субпассионарии, они стремились лишь к получению благ с минимальными затратами сил, чего и добивались, постоянно шантажируя правительство. Будучи субпассионарным шлаком, стрельцы представляли собой крайне удобное орудие в руках любого авантюриста. И такой авантюрист нашелся. Им стал князь Иван Хованский, по прозвищу Тараруй. Прозвище свое новый глава Стрелецкого приказа получил за склонность к разговорам и пустым обещаниям. Происходя из знатного рода Гедиминовичей, князь Иван Андреевич показал себя во время войны с Польшей как крайне неспособный полководец, почему и был переведен в тыл — в Москву. Назначенный начальником Стрелецкого приказа после гибели Долгорукого, он сделал для себя нужные выводы и все время заигрывал со стрельцами, побуждая их выдвигать все новые требования.

Хованский умело лавировал между Софьей и войском, одновременно возбуждая в стрельцах недовольство правительством. Так, Хованский жаловался стрельцам на недостаток денег в своем приказе, что якобы не позволяет ему наградить стрельцов как следует за их службу. Стрельцы, со своей стороны, всячески хотели укрепить собственные позиции и ослабить позиции бояр. Ослабить бояр можно было, лишив их верных слуг — дворовых людей. Поэтому стрельцы объявили свободными тех из них, кто «заложился» в кабалу в течение двух последних лет, хотя сами холопы всячески противились такому насильному освобождению. Ведь порвать «кабальную запись» означало лишиться сытного куска, снять шикарный кафтан и идти в батраки, сменив саблю и ездового коня на лопату и вилы.

Поскольку Хованский не мешал стрельцам проводить реформы согласно их вкусам и наклонностям, популярность его в стрелецком войске росла. Летом 1682 г. ситуация накалилась до предела. Правительница Софья прекрасно понимала, что опасность, угрожающая ей со стороны Хованского и стрельцов, растет не по дням, а по часам. И тогда она сделала решительный шаг — с царевичами Иваном и Петром в сопровождении свиты она покинула Москву и выехала в подмосковное село Коломенское. Из Коломенского Софья направилась к знаменитому Троице-Сергиевому монастырю, приказав собираться там же дворянскому ополчению.