От Руси к России

Тохтамыш был сыном эмира Мангышлака, убитого правителем Белой Орды Урус-ханом. Но эмиры и беки Белой Орды не захотели подчиняться наследникам Урус-хана, людям ничтожным, глупым, пьющим и ленивым. Недолго думая они призвали Тохтамыша, сына жертвы Урус-хана. Началась внутренняя усобица, вылившаяся в военные действия. Тохтамыш проиграл решающий бой, спасаясь, бросился в Сырдарью, под градом стрел, раненый, переплыл реку и выбрался на другой берег. Там его подобрали люди Железного Хромца — Тимура. Тохтамыша накормили, перевязали рану, одели, а потом представили самому Тимуру. Тимур сказал: «Ты, видимо, мужественный человек; иди, возвращай себе свое ханство, и ты будешь моим другом и союзником». Тохтамыш вернулся с войсками Тимура и овладел Белой Ордой, а Синюю получил по праву наследования. После этого он двинулся на запад, чтобы изгнать из Причерноморья узурпатора Мамая.

Мамай прекрасно понимал грозящую ему опасность. Для того чтобы собрать достаточное количество людей (волжские татары неохотно служили Мамаю, и в его войске их было немного), Мамай привлек ясов, касогов, крымских караимов. На содержание такого войска нужны были деньги, и немалые. У самого Мамая денег не было, а получить финансовую помощь Мамай мог лишь от своих друзей — генуэзцев. Те обещали помочь, но потребовали взамен концессии для добычи мехов и торговли на севере Руси, в районе Великого Устюга. Мамай попытался договориться с князем Дмитрием Московским и некоторыми русскими боярами о том, что за предоставление концессий он поможет устройству их личных дел, а молодому князю Дмитрию даст ярлык на великое княжение.

Если бы Дмитрий согласился на эту сделку, Московская Русь в очень короткое время превратилась бы в торговую колонию генуэзцев. И хотя многим в Москве предложение показалось выгодным, свое слово сказала церковь. Преподобный Сергий Радонежский заявил, что с латинянами никаких дел быть не может: на Святую Русскую землю допускать иноземных купцов нельзя, ибо это грех. Авторитет Сергия был настолько высок, что с ним нельзя было не считаться, к тому же его поддержал митрополит Алексей. Москва отвергла предложение генуэзцев и тем самым продемонстрировала верность союзу с законным наследником ханов Золотой Орды — Тохтамышем, стоявшим во главе волжских и сибирских татар.

Мамай, рассерженный на неуступчивого московского князя, решил подавить Москву, взыскать с Дмитрия повышенную дань и таким образом угодить своим друзьям-генуэзцам. Для этого он вступил в союз с Ягайлой, сыном Ольгерда, который, как и его отец, мечтал о захвате части Руси. Мамая и Ягайлу свела вместе идея раздела Руси, при котором часть ее территории досталась бы литовцам, а часть Мамай подчинил бы себе и создал бы на ее основе свое новое государство.

На Руси не было общего мнения о том, какую политику проводить по отношению к Мамаю. Одни говорили, что надо договориться с ним, договориться с Палеологами, генуэзцами и сохранить мир: в подчинении, мол, ничего страшного нет. Другие — их оппоненты — хорошо понимали, что за мусульманином Мамаем стоят католики, а католики для Руси — враги.

В канун решающих событий умер старый московский митрополит Алексей, и сторонники союза с Западом попытались воспользоваться удобной ситуацией. Надо сказать, что молодой князь Дмитрий очень тяготился опекой митрополита Алексея и влиянием преподобного Сергия, которому Алексей хотел передать митрополичий престол. Дмитрий желал иметь митрополитом своего духовника Митяя. Поскольку Сергий отказался надеть митрополичий клобук, дело устраивалось для западников наилучшим образом: Митяй был фигурой лояльной. По приказу князя этого человека быстро постригли в монахи, дав имя Михаил, произвели в высокий сан и послали в Константинополь для получения сана митрополита. Но не все люди одинаково патриотичны, бескорыстны и честны. Среди посланных с Митяем оказался некто Пимен, беспринципный честолюбец, вынашивавший далеко идущие планы, оказавшиеся для Митяя роковыми.

Мамай, считая, что Дмитрий и новый митрополит помогут ему удовлетворить претензии генуэзцев, пропустил корабль Митяя, плывший по Дону. Посольство благополучно добралось до побережья Черного моря, и там Митяй, совершенно здоровый человек, умер при невыясненных обстоятельствах. Как показали дальнейшие события, выгодно это было прежде всего тому самому Пимену. Приехав в Константинополь, он предстал перед лицом патриарха, получил от него благословение и вернулся в Москву уже как митрополит. Но москвичи тоже были не глупы. Князь Дмитрий, хоть и не читал детективов, выводы делать умел. С Пимена сорвали белый клобук, все митрополичьи регалии и отправили в ссылку в Чухлому.