От Ржева до Берлина. Воины 3-й гвардейской истребительной авиадивизии о себе и боевых товарищах

Числа 8—10 октября мы перелетели в Люберцы на формирование. У нас было уже мало лётчиков. Попали мы здесь в 210[-ю] истребительную дивизию. Командиром дивизии был полковник УХОВ, Клещёв после ранения полк не принимал. Полк принял БАБКОВ, Герой Советского Союза. Командовал он им немного, а потом командование принял полковник Сталин. На этот раз к нам попали такие люди, как ХОЛОДОВ, Герой Советского Союза, МОШИН – Герой Советского Союза, ГАРАНИН у нас был ещё в Сталинграде, ДОЛГУШИН* тоже был в Сталинграде, БАКЛАН. Дивизия была направлена на Калининский фронт 22 ноября, а выехала только 5 декабря. Там вначале воевали под Белым. Пробыли мы там около месяца, а потом полк перебросили под Великие Луки, так как те соединения, которые были там, не справлялись и не могли завоевать господства в воздухе. В первый же день был ожесточенный бой. Наши поставили себе задачу отучить немцев летать на Великие Луки. Наши лётчики там летали очень много. Там много было характерных боёв. Там мы были полностью январь месяц, а потом перешли к Демьянску. Там у нас было два тарана за один вылет. Таранил командир, а за ним – его адъютант. Холодов сел благополучно, а лейтенант Коваль при посадке был сбит немцами, они дали по нему несколько очередей, перебили ему ноги, левую руку и челюсть.

Затем был такой случай. Летели три «юнкерса» бомбить станцию. Наши вылетели, над аэродромом покрутились, набросились на них и потрепали их как следует. Все три попадали на наших глазах, работа была исключительно чистая[190]. В этот период эскадрилья Холодова уничтожила 49 самолётов противника и потеряла всего только одного лётчика – Анатолия БАРАНОВСКОГО. Особенно отличались Коваль, МАКАРОВ. Все лётчики тогда были награждены. Холодова наградили орденом Александра Невского и орденом Отечественной войны. Он – прекрасный организатор и прекрасно знает своё дело.

Что касается политработы, то здесь приходилось опять сталкиваться с теми же самыми людьми, так как тот же Гарам, в то время комсомолец, он наращивал силы и опыт, вырастал просто на глазах. Мы его приняли в кандидаты партии и вовлекли его в общественную работу. И он, несмотря на всю тяжесть фронтовой жизни, вёл эту работу, он был комсомольцем, стал кандидатом, а потом членом партии. А через месяц или два он был уже парторгом эскадрильи. У него появился и вкус к этой работе, сейчас он командует эскадрильей и ведёт в то же время большую партийно-политическую работу, так как сейчас комиссаров у них нет, и ему самому приходится руководить этим делом.

Таким образом, наша политработа была подчинена боевой работе.

Формы политической работы были самые причудливые. Приходилось вести и чисто разъяснительную агитационную работу буквально у самолёта. Партийное собрание полка проводили только в Люберцах, а назавтра мы уже выехали на фронт. На фронте эта работа расползлась буквально по каждому коммунисту, так как собрания в эскадрилье уже собирать было нельзя. Мы могли собрать собрание только по исключительно неотложным делам. А вообще, мы просто расстанавливали коммунистов по разным местам. Если самолёты стоят близко, то мы прикрепляем туда одного человека к нескольким самолётам, а если самолёты стоят далеко, то мы прикрепляем человека к каждому самолёту. Но было такое время, когда дней по 10 люди не бывали в землянках, всё время проводили на аэродроме. Иногда с каждым человеком приходилось проводить индивидуально работу. Совещания шли среди руководящего состава, а с техническим работа шла непосредственно на месте.

Что касается воспитания людей, то, например, Орехова в [19]41 году ругали за трусость. Он был комсомольцем, и мы его прорабатывали на комсомольском бюро. Но у человека не было уверенности ни в своих силах, ни в машине. Ругали его и тогда, когда он стал кандидатом партии, так как он тоже проявлял трусость. И поручили Корзникову возить его за собой, т. е. ходить с ним в паре и учить. В результате Корзников вытащил его в один бой, дал ему возможность сбить самолёт, и с тех пор Орехов начал прекрасно работать. Он работает очень спокойно и ровно, как Юлий Цезарь* – пришёл, увидел, победил. Он сбил 13 самолётов.

Баклан – замечательный боец, но в жизни – хулиган. Коли я герой, то всё разрешается. А когда выпьет, то совсем был дрянь человек. Но зимой мы его не узнали. Это его Холодов перевоспитал. Нужно сказать, что разные бывают командиры. Другой командир эскадрильи летает, а всем делом ведает инженер или комиссар эскадрильи. А Холодов вмешивается во все детали, он не терпел беспорядка, входил во все мелочи, сам входил, чувствовалась везде его рука, твёрдая рука командира эскадрильи. А кроме того, для лётчиков очень важен и личный пример командира. Баклан пришёл к Холодову помощником – оба Герои Советского Союза, оба капитаны, они равны. Но я предупредил Холодова:

– Ты смотри, если хочешь, чтобы он воевал, то ты его должен с первого раза взять в руки, а иначе потом с ним не справишься.

– Справлюсь.