От сердца к сердцу

Пожалуй, к сентябрю она и впрямь впадет в некоторое оцепенение, достаточное для того, чтобы спокойно произнести вслух слова, которые то и дело всплывали у нее в голове: «Ты проиграла. Любимому мужчине одной тебя недостаточно. Опять…»

Эти слова требовали осмысления. В сентябре в Лондоне, Париже и в других замечательных местах она будет то и дело думать о них, искать ответы на многочисленные вопросы.

– Спасибо.

– Да не за что.

Чейз преподнес ей подарок, а она должна была вернуть ему другой его дар, полученный в самом начале их любви.

– Я подумала, что ты захочешь взять это назад, – проговорила она, вынимая из кармашка платья золотое кольцо с четырехкаратным бриллиантом.

– Это не обязательно, Дайана.

– Но так лучше, тебе не кажется? Лучше, если ты заберешь его.

Дайана протягивала ему драгоценное кольцо, долгое время принадлежавшее его семье. Подумав, Чейз медленно взял украшение. А забирая кольцо, он удержал в своих руках дрожащие пальцы, которые обычно бывали такими уверенными, привлек к себе Дайану и стал нежно целовать ее.

Почувствовав, что ее, как обычно, охватило желание, Дайана с удивлением подумала о том, что, возможно, они будут сейчас заниматься любовью. Их разум уже принял мысль о разводе, их сердца учились жить без любви друг к другу, так неужели их телам нужно было это последнее прощание? Неужели им нужно слиться воедино в последний раз, чтобы окончательно понять, что все кончено?

Поцелуй становился все горячее, но Дайана не могла раствориться в нем. Не станет ли это слишком тяжелой пыткой? Если они займутся сейчас любовью, не положит ли это конец их добрым отношениям?

Отпрянув от Чейза, Дайана заглянула ему в глаза. Они были полны желания и потаенной грусти. Чейз прощался с ней и…

– Я не могу сделать это, Чейз.

Он осторожно взял ее лицо в ладони и улыбнулся. В его глазах затаилась грусть.

– Знаю. – И через мгновение Чейз тихо добавил: – Дайана, мне так жаль.

– Знаю.

А потом Чейз ушел навсегда. Дайана вышла на балкон и, застыв, невидящим взором смотрела на огни Манхэттена. Слезы заливали ее лицо…

Четвертого июня исполнилось десять дней с того вечера, как Патрик спас Кейси и исчез в темноте ночи.

«Он вернется, – вновь и вновь повторяла себе Кейси. – Но почему?»

После ухода Патрика Кейси посмотрела на себя в зеркало. Лицо ее все еще было в слезах, волосы взъерошены ветром, одежда помята, а в глазах застыло непривычно невинное выражение. Она была похожа на бродяжку, правда, в чем-то привлекательную.

Впрочем, если в ней и оставалась сексуальная притягательность, то вряд ли это вызвало у него какие-то эмоции. Не исключено, что сначала Патрик обратил внимание на ее точеную фигурку, но потом он и думать забыл о ней, отвлеченный неуверенными словами женщины, робкой улыбкой и слезами.

А это, судя по всему, уже не интересовало Патрика Джеймса.

Но Кейси не так-то просто расставалась со своим новым «я». Разумеется, она работала, каждый день делала зарядку, почти ничего не ела. И все же она каждое утро бегала по берегу, играла с волнами и прощалась с солнцем, скрывающимся за скалами. Кейси махала ему на прощание рукой, остановившись у подножия скал, но ни разу не поднялась по тропинке, ведущей на цветущий луг. Этот луг принадлежал Патрику. Он вполне мог быть там, проехав на луг другой тропой и не желая встречаться с ней, и она нарушила бы его уединение. А ведь она и так лишила Патрика его пляжа!

Но Кейси не только думала о Патрике Джеймсе. Она не получала ответов на свои вопросы. Где-то в глубине души начали зреть чувства, от которых она не могла, да и не хотела, избавиться, чувства, дарившие ей радость и счастье.

Вечером четвертого числа Кейси работала, когда Патрик постучал в дверь коттеджа.

– Патрик!

– Привет, Кейси! Как поживаете?

Она могла ничего не отвечать ему, потому что счастливая улыбка сама сказала все Патрику. Однако ему нужно было произносить какие-то слова, чтобы снова привыкнуть к ней. Все эти дни он думал о ней, но заставлял себя забыть Кейси, потому что она была такой милой и недосягаемой, а он не мог предложить ей ничего, кроме отчаянного желания быть вместе.

Да, он все время думал о Кейси и даже стал делать карандашные наброски, пытаясь запечатлеть невинное выражение ее лица, когда она впервые обернулась к нему. Патрик был талантливым художником. Он с легкостью воспроизводил увиденное, но, встретив ее, понял, что на этот раз талант изменил ему. Живая Кейси была еще красивее, еще милее, чем тот образ, который сложился в его воображении.

– Замечательно, Патрик.

– Я подумал, что, возможно, вы захотите посмотреть со мной на фейерверки?

– Разумеется. В клубе?

– Нет. На том же лугу.

– Мне очень хочется.

Они спустились по извилистой дорожке от коттеджа к пляжу, и Патрик вытащил из-под какого-то бревна сложенное одеяло.

– Вы сегодня без коня?

– Закат будет в первом акте, – улыбнулся Патрик. – Но я подумал, что вы, возможно, захотите посмотреть все шоу целиком.

– Да, конечно, – кивнула Кейси.