От сессии до сессии

— Идея интересная, — согласился Саша. — Можно подумать. Но это как-нибудь потом. Анекдот появился в Византии и означал «ненаписанное». Это были рассказы о забавных случаях, которые передавались из уст в уста. Еще в прошлом веке в России называли всякие забавные истории в основном с известными особами анекдотами. Начали их записывать и издавать. А вот нынешний анекдот — это совсем другое дело. Чаще всего это не реальная история, а какой-то выдуманный короткий рассказ с неожиданной концовкой.

— Слышь, Саша! А сам ты придумывал анекдоты? Ведь вон сколько ты знаешь про них!

— Пробовал. Но не получилось. Не дано.

Каждый вечер в небольшом зале на первом этаже проходили дискотеки. Должны же гости развлекаться. Появлялась группа. Это были студенты-физики. Они были заядлыми битломанами. И поэтому у них был соответствующий репертуар. Разумеется, на английском языке. Волосы, стриженные под горшок, тертые джинсы. Иногда битловские песни они перемежали репертуаром из «роллингов». Самая востребованная была «Satisfaction».

Свободных мест не было. В этой тесноте молодые люди конвульсивно дергались под музыку. В моду входил свободный танец, то есть каждый танцует, как хочет, так сказать, чтобы подчеркнуть свою индивидуальность.

Немало было таких, кто на дух не переносил дискотек. Как раз к ним относились обитатели четыреста десятого номера.

Посмеивались над курсантами высшего военного политического училища, что тоже в Академгородке. Будущие политруки все свои выступления связывали с ролью партии: в воспитании высокой воинской дисциплины бойцов, в высоком уровне проведения учений, в формировании нравственных качеств у рядового и командующего состава. Обильно цитировали материалы последнего съезда КПСС или ссылались на них, старались показать роль генерального секретаря дорогого товарища Леонида Ильича Брежнева.

Так священники ссылаются на Библию как на последнюю инстанцию в любом споре.

В большой аудитории главного корпуса наконец-то выступили француженки. На этот раз они надели строгие платья и даже позволили себе немного косметики: чуть-чуть губки, бровки. Говорила одна. Ее подруга была немногословно и вставляла лишь несколько фраз, когда к ней обращались. Или уточняла, если первая что-то забывала. Разумеется, говорили по-французски. Точнее щебетали. Переводчица не успевала. И видно кое-что время от времени упускала. Ритм перевода был гораздо медленнее, чем речь француженок.

Иногда переводчица не могла подобрать нужного слова к какому-нибудь слову из молодежного сленга французов. Тогда она хмурила лоб и беспомощно оглядывалась по сторонам. Было понятно без перевода: Ленин, Троцкий, Мао, Че Гевара, революция, которыми то и дело сыпали француженки. Зал при каждом культовом имени оживлялся.

Одно было понятно: в головах у девчонок сплошная каша. Эх, заставить бы их конспектировать ленинские работы, тогда бы не подходили так легкомысленно к историческому процессу, который не прощает верхоглядства и легкомысленного порхания мысли. Побузили, напугали обывателя. И что? Пшик! Крупный капитал даже не ойкнул. Шарик лопнул. И выходит, что никакая это не была революция. Выродились французы. Утратили дух 1793 года. Вот тогда они были на высоте. Гильотина работала без передышки.

Не нашлось среди них Робеспьера и Марата. И что толку с этих пигалиц, которые сейчас бессвязно бормочут?

Когда-то всё заканчивается, не спрашивая нашего желания, не считаясь с нашими ожиданиями. Нам, допустим, хочется, чтобы это длилось и длилось, а оно раз и всё! И этот праздник науки тоже закончился. В холле теперь не было прежней толкучки. Бесследно исчез негр, изумлявший всех своей белоснежно улыбкой и черной кожей с фиолетовым отливом. Из комнат выносили раскладушки и отправляли их туда, откуда они появились лежать мертвым грузом до следующего года.

Новые друзья и подруги обменивались адресами и телефонами и обещали постоянно писать и звонить. Конечно, были и влюбленности, которые могли со временем перерасти в нечто большее, а могли погаснуть на расстоянии, что обычно и случается.

В коридорах и холле общежития, на лесных тропках и полянках, тут и там можно было увидеть влюбленные парочки, которые нежно смотрели друг на друга и держали ладошки. Наверно, чтобы впитать в себя надолго, если не навечно, тепло любимого человека. Может, кто-то даже клялся в вечной любви и верил, что именно так и будет. Нет ничего приятнее, чем верить своим клятвам, если особенно они вызывают умиление у других.

Костя исчез как-то незаметно. Никто даже и понял, что он уже уехал. Наверно, забрал свои вещички, когда никого не было в комнате. И правильно! Долгие проводы — лишние слезы. Но всё-таки мог бы на прощанье хотя бы ручкой помахать и сказать пару ласковых. Рыдать, конечно, никто бы не стал. но всё-таки похлопали бы друг другу по спине.

Саша по нескольку раз пожал каждому руку, сказал каждому что-то приятное, как настоящий джентльмен. Адреса и телефоны у него уже были записаны там же, где и анекдоты и самые разные полезные сведения, например, имена и фамилии симпатичных девчонок.