От сессии до сессии

Рита была шатенкой. Умной. На счет красоты, так это на любителя. Хотя, если наложить умелый макияж и облачить ее в модную одежду, то еще нужно посмотреть на тех, кто ее считал не очень красивой. Понадобился бы носовой платочек, чтобы слюни им вытирать. Это к слову.

Рита была феноменом. Скорей всего с самого рождения. Наверно, у нее были хорошие природные задатки. В этом убедились первыми те, кто был рядом с нею на вступительных экзаменах. Не обратить на ее внимание и не удивиться было нельзя. И только недоумевали: зачем ей еще устраивать вступительные экзамены.

Феноменальность ее была двоякой. Хотя второе скорей всего следствие первого, то есть вытекало из него. По крайней мере, у окружающих ее людей складывалось именно такое впечатление. Во-первых, это феноменальная память. Рита дословно пересказывала содержание параграфа учебника, хотя для этого ей было достаточно прочитать его один раз. К тому же и читала она довольно быстро. Только страницы шелестели.

Когда она училась в школе, ее проверяли с учебником в руках. Ни одного сбоя. Буква в букву. Поэтому на подготовку домашних заданий у неё уходило мало времени.

Вторая ее особенность — скорость говорения. Представьте себе скорострельный пулемет, который выпускает за минуту несколько сот пуль. Поэтому, чтобы понять, о чем она говорит нужно быть очень внимательным. Конечно, люди способны воспринимать скороговорку и понимать ее смысл. Но скороговорка — это очень короткий жанр. Монолог, выданный, как скороговорка, уже не каждым воспринимается. Тут нужно определенное усилие воли и привычка к такому темпу речи.

За час- другой, не умолкая ни на мгновение, она могла пересказать содержание «Войны и мира», причем довольно близко к тексту. При этом она активно жестикулировала. Подобное выдержать мог не каждый. Преподаватели, которые принимали у нее экзамен, уже через четверть часа пытались остановить ее, демонстративно писали в зачетке «отл.», махали руками: достаточно, мол, вы свободны. У них иногда это получалось. После чего они почти с наслаждением слушали какого-нибудь троечника, который бэкал-мэкал, держа исписанный наполовину листок перед глазами, в котором он через слово мог понять собственную писанину. Выдав фразу, тяжело вздыхал и, как собаки, заглядывал в глаза преподавателя.

Теперь представьте состояние ее соседок по комнате. Если они до сих пор не убили ее, то только потому, что она пересказывала им содержание статей и монографий, которые нужно было прочитать к очередному семинару. Пусть не все, но кое-что они запоминали. Ее соседки были готовы к любому семинару, зачету и экзамену. Другим оставалось только завидовать им. Так что Ритой они дорожили. Тем более, что к ее пулеметной скороговорке привыкли.

По большей части из того, что она тараторила, им в одно ухо влетало, а в другое вылетало, но кое-что задерживалось, и этого вполне хватало, чтобы сдать зачеты и экзамены. Ну, не на пятерки, конечно. Иногда и троечка вполне устраивает. Лишь бы не «неуд».

Рита читала много и, благодаря феноменальной памяти, стала ходячей энциклопедией. К ней обращались за самыми разными справками, и редко, когда она не могла ответить. Не нужно было бежать в библиотеку и рыться в толстых фолиантах. У филологов были проблемы с запоминанием имен героев зарубежных писателей, и кто кому кем приходился. А преподаватели на экзамены порой просили уточнить. Рита всё расставляла по местам.

Само собой, она получала повышенную стипендию и тянула на красный диплом и последующее поступление в аспирантуру. Повышенная стипендия — это пятьдесят рэ, на десятку больше, чем обычная. А на десятку можно было прожить безбедно целую неделю.

Жизнь непредсказуема. Хотя почему непредсказуема? Очень даже предсказуема. Так вот с некоторого момента в аудиториях все реже стало раздаваться Ритино тарахтенье. Порой вместо пространной справки она отделывалась одной — двумя фразами. Монологи ее тоже сократилось. И что уж совсем удивило одногруппников, на некоторые вопросы она просто отмалчивалась или, что-то буркнув, замолкала и отходила в сторону.

Перемены, произошедшие с Ритой, первыми заметили ее соседки по комнате и единогласно решили, что Рита влюбилась. Других объяснений перемены, произошедшей с подругой, они не находили. Перед ними стояла очень увлекательная цель: узнать, кто же ее избранник. Можно было, конечно, спросить напрямую. Но вряд ли Рита им бы сказала. Да и самостоятельное расследование — это же так увлекательно! На свидания Рита не ходила. В предосудительных связях не была замечена. По вечерам не исчезала из общежития. И ночевала на своем месте. Мужской фигуры рядом с ней не возникало.