От сессии до сессии

Если же преподаватель позволял пошутить, то нос его начинал подпрыгивать, рот раздвигался до ушей, а глаза светились детской неподдельной радостью, как у ребенка, которому Дедушка Мороз давал большую конфетку. Руки и ноги его тоже приходили в движение. Только что не подскакивал с места и не начинал танцевать ламбаду. Это был человек-эмоция, который царившую вокруг него атмосферу воспринимал всем своим существом и выражал ее каждой частицей своего тела. Сдерживать себя он не мог.

Если бы только внешность, и фамилия у него была необычная для русского уха. Непонятно какая: или придуманная предками-озорниками, или пришедшая из заморских краев.

Эпп! Да! Да! Коротко и ясно! Эпп! И всё! ну, ладно бы там Эпов или Эпин. Тоже экзотика, но приемлемо. Хорошо еще, что не Оп и не Ап! Но называть его такой экстремально короткой фамилией было как-то непривычно. Вроде как собака отгоняешь: фу, то есть нельзя. Это в мультфильмах могут быть Ух и Ах. А в жизни надо что-то посолидней. Всегда называли его с добавлением имени: Саша Эпп. Причем имя и фамилию старались произнести слитно, вроде как одно слово: привычное имя Саша и что-то вроде восклицания.

При такой необычной внешности и фамилии нельзя было не стать достопримечательностью курса, о котором говорят, восхищаются, удивляются и слагают, само собой, легенды. Саша Эпп стал такой достопримечательностью, едва он появился в студгородке. Иначе и быть не могло. Все странное, необычное притягивает внимание. Даже с других курсов и факультетов приходили подивиться на него. А у Сашиных однокурсников спрашивали: «Что там у вас за чудо в перьях? Говорят, оригинал». Причем даже не просили: «А где у вас этот Саша Эпп? Покажите нам его!» Его узнавали сразу, удивлялись, рассказывали своим товарищам. И количество паломников на гумфак росло. Что, конечно, не могло не льстить гуманитариям.

По Сашиным рассказам, родом он из глухой таежной иркутской деревни. В деревне лесхоз. Закончил школу с золотой медалью. Его отправляли на все олимпиады, викторины и конкурсы. И в райцентр, и в Иркутск. И даже в Красноярск, и в Читу. Его победы приносили славу родной школе. Посторонние люди не понимали, как при такой внешности можно быть вундеркиндом. В их представлении гений должен выглядеть, как Данте Алигьери или, по меньшей мере, как Лев Толстой. Пусть и без бороды. А тут вроде как сплошное безобразие и больше похож на деревенского дурачка.

Это какой-то Савелий Крамаров. Ему бы в комедиях сниматься, а он на всех олимпиадах первые места занимает. Недоумевали те, кто сталкивался с Сашей Эппом. Но это уже их проблемы. А вот местные учителя, сельская администрация и руководство лесхоза пророчили Саше Эппу славу Ломоносова, свет которой упадет и на них. Всем хотелось, чтобы он поехал в Москву, в самый главный университет страны. Ломоносов же тоже начал с Москвы. А Саше даже пешком не надо идти. Купят билет на самолет.

Остановились на Новосибирске. Поближе всё-таки. Можно даже изредка попроведовать. Если от рук отобьется, то станет быстрей известно. Да и Новосибирск — тоже столицы. Столица Сибири. Это даже не Иркутск. А тем более не Чита.

На экзаменах Саша Эпп блистал. Оказалось, что он прочитал все книги по истории, которые были в местной библиотеке. А некоторые по нескольку раз. Разумеется, это были в основном художественные книги. Но авторы исторических повестей и романов не высасывают сюжеты из пальца, но изучают исторические документы, вникают в эпоху, даже отправляются в те места, где происходили события их произведений. Мальчишка почерпнул из исторической беллетристики немало. В голове у него жили тысячи историй, реальных исторических персонажей. На экзамене по истории России ему, правда, не попалось татаро-монгольское нашествие. И это было хорошо для экзаменаторов, потому что книги Виктора Яна были в числе любимых у Саши. Он перечитал их по нескольку раз. И буквально грезил этой эпохой, зримо представляя, как пылают русские города и селения.

О жизни в таежном поселке Саша рассказывал поразительные, особенно для горожан, вещи. Некоторые даже не хотели верить в его рассказы, считая их плодом фантазии. Однажды на уроке все позабыли про рассказ учителя и бросились к окну, в которое заглядывал медведь. Матерый медведь-шатун, встречи с которым боятся даже опытные охотники. Может быть, он, как Филиппок, хотел учиться вместе с ребятами, сидеть в чистом теплом классе, дергать девчонок за косички и устраивать кучу малу на переменах. А еще пить сладкий чай с горячими калачами, вкуснее которых для ребятишек ничего не было.