От съезда к съезду, или Братья по-хорошему (СИ)

22 марта русские войска взяли город Сугров и сожгли его. 24 марта половцы вновь потерпели поражение, а через два дня состоялась решающая битва на реке Салнице. Бой был тяжелый и жестокий. Молитвы и обеты, данные русскими воинами, принесли результат. «Как же нам было воевать, — жаловались пленные половцы, — если на нас с небес все время набрасывались какие-то мужики с крыльями и разили нас огненными мечами? Разве сейчас так воюют?»

Так истинная вера в те далекие времена компенсировала нашим предкам отсутствие военно-воздушных сил.

XIV

Владимир Всеволодович после смерти Святополка созвал дружину свою в Берестове: Ратибора Киевского тысяцкого, Прокопья Белгородского тысяцкого, Станислава Переяславского тысяцкого, Нажира, Мирослава, Ивана Чюдиновича боярина Олегова и постановили: брать проценты только до третьего платежа, если заимодавец берет деньги в треть; если кто возьмет с должника два реза, то может взыскать и основную сумму долга; а кто возьмет три реза, тот не должен требовать возвращения основной суммы долга. Если же кто взимает в год по 10 кун с гривны, то это не запрещается.

(Русская правда — Устав Владимира Всеволодовича)

Солнечное затмение в марте 1113 года должно было предвещать беду. 16 апреля умер великий князь Святополк.

Через несколько дней в Переяславль прибыла делегация киевлян, чтобы сообщить Владимиру Мономаху эту печальную новость.

Опять, как двадцать лет тому назад, Владимира звали в Киев, стать великим князем. Что ж, он этого заслужил. Еще при Святополке он был самым авторитетным политиком Руси. И снова, как двадцать лет тому назад, у Владимира не было права принять это предложение. Снова не его очередь. По закону унаследовать Киев должны были сыновья Святослава Ярославича — кузены Владимира.

Боярин Ратибор отвел Владимира в сторону и тихо сказал ему: «Пойми, Владимир, сейчас не та ситуация, что в тот раз. Одно дело уступить Киев Святополку, который без тебя шагу ступить не мог, а другое дело Олег, который и до этого с тобой не всегда считался. Вспомни, как он тебя из Чернигова выгнал. И сын твой по его вине погиб. О Руси подумай! Только ей не хватало великого князя Гориславича! Да и о детях своих вспомни. Тебе уже шестьдесят. А ну как не успеешь ты стать великим князем в свою очередь! Твои сыновья тогда уже не смогут быть великими князьями. Вспомни, что бывает с теми, чьи отцы не сидели на киевском престоле! Хочешь, чтоб твои дети стали изгоями?»

Владимир все это и сам прекрасно понимал. Но мог ли он, за шестьдесят лет не нарушив ни одного закона, так вот вдруг одним махом покончить со своей репутацией?

— Нет, — сказал он, обращаясь не только к Ратибору, но и ко всем киевским делегатам. — Спасибо вам, что снова оказываете мне такое доверие, но закон мне не позволяет сейчас стать великим князем. А что может быть выше закона?

— Выше закона? — задумчиво переспросил Ратибор и, неожиданно улыбнувшись, обратился к киевлянам: «Ну, поехали обратно, раз такое дело».

Уже через пару дней киевляне вновь приехали в Переяславль.

«Беда, Владимир! — сказал Ратибор. — В Киеве восстание. Разграбили двор Путяты тысяцкого, евреев бьют по всему городу. Только ты можешь порядок навести. А если откажешься — то нападут и на невестку твою, и на бояр, и на монастыри. Если монастыри разграбят, то виноват в этом будешь только ты».

Неожиданные беспорядки в Киеве заставили Владимира изменить свое решение. Он приехал в Киев, и там сразу все успокоилось. Что может быть выше закона? Только воля народа. Владимиру ничего не оставалось, как только стать великим князем. Кто б мог подумать, что много веков спустя великими князьями будут становиться только по воле народа. А выражаться эта воля часто будет точно так же — в виде погромов.

Итак, народ за, бояре тоже согласны. Остался только один вопрос: Что скажут Святославичи — законные наследники? У Владимира были все основания волноваться перед встречей со своим закадычным противником Олегом.

— Понимаешь, Олег, — говорил Мономах, не глядя в глаза кузену, — не всякие обстоятельства зависят от нас. И не всегда мы можем пойти против воли народа…

Олег перебил его беззлобным смехом.