Меня часто удивляет, что в последнее время приходится сталкиваться с какой-то новой околоправославной мифологией: кто правильно православно живет, у того все и здесь будет благополучно, без проблем и скорбей, и там, на небесах, гарантированное местечко устроено. Да вы посмотрите на реальное описание жизни любого святого, каким бы «успешным» внешне он ни был представлен в житиях. Это всегда – страдание, борьба, преодоление и самого себя, и трагических жизненных обстоятельств, и лицемерия церковных людей, и бесовских козней.
Никакого «эскалатора» спасения в принципе не существует. Невозможно воспитать спортсмена в палате для буйных помешанных, где все обшито мягкими материалами и ушибиться-то невозможно. Безумную, крайне вредоносную концепцию полезности комфорта мы невольно переносим и в церковную жизнь и в итоге получаем либо полное разочарование в Церкви – «что-то в ней не работает!», либо попытку превращения Церкви в исключительно утилитарный инструмент достижения личных целей. И то, и другое мало связано с реальной духовной жизнью и Церковью как таковой, если вообще как-то связано.
– «
Может, лучше довериться Ему и в этом вопросе? Зачем мы сами устанавливаем себе рамки, о которые потом с каким-то остервенением бьемся головой, обвиняя Его в наших несчастьях? Вспомните пример праведного Иова: казалось бы, всего и всех лишился – и вот в итоге получил все блага с избытком, поскольку сохранил веру и понимание, где – он, а где – Бог.
– Когда в семье появляется неизлечимо больной человек – это свидетельство милости Божией и к нему самому, и к близким. Многие святые молились, чтобы перед смертью Господь послал такую болезнь, чтобы легче было отрешиться от общей всем нам привязанности к этой жизни.
Прежде всего в такой ситуации надо, с одной стороны, делать все, что от нас зависит, чтобы продлить жизнь настолько, насколько это возможно, и в то же самое время научиться расставлять правильно акценты перед лицом неизбежной и, возможно, близкой смерти. По сути, ведь ничего нового человек не узнает, когда ему ставят диагноз: ты смертельно болен. А кто из нас не смертельно болен заразой греха, которая все равно приведет к могиле?
Другое дело, что, как правило, мы всеми способами стремимся вытеснить это очевидное знание куда-то далеко, на самую периферию сознания и жизни – а тут вдруг это становится центральным известием. Когда находишься в долгожданном отпуске, по-настоящему начинаешь отдыхать только последние дни, когда дорожишь каждым часом перед приближающимся отъездом.
Точно так же и когда близкие понимают неминуемость и скорость разлучения – естественным становится благодарность Богу за то, что этот человек все еще с нами, что есть время оказать любовь, сделать так, чтобы, несмотря на все скорби, каждый день приносил близкому радость и утешение. И это благодатное время вынести на поверхность все те недоговоренности, тайные обиды и претензии друг к другу, на которые мы часто мало обращаем внимания, а они копятся, словно снежный ком, и потом могут очень сильно испортить, казалось бы, крепкие семейные связи.