От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945

Мои настойчивые попытки уйти со штабной работы наконец-то удались. Помогло письмо, отправленное в Баварский инженерный корпус в Мюнхене. В октябре меня перевели на Восток в 14-ю Баварскую пехотную дивизию на должность командира сдвоенного телефонного взвода. Я пересек всю Германию, проехал через Берлин и Восточную Пруссию и закончил свое путешествие в Митаве, Курляндия. Здесь заканчивалась железная дорога. Грузовик проехал мимо недавно взятых русских позиций. Вражеские телефонные линии из ржавой железной проволоки были проложены через «бутылочное горлышко». В Риге мост через Западную Двину (Даугаву) был взорван. 14-я Баварская дивизия, которая 1 сентября 1917 г. форсировала под Икскюлем 400-метровой ширины реку, располагалась всего лишь в 15 км северо-восточнее Риги, где протекали реки Большой и Малый Эгель (Лиела-Югла и Маза-Югла). В штабе меня встретили: командир дивизии генерал-лейтенант фон Раушенбергер, кузены начальник штаба майор фон Ярайс и адъютант и тоже майор Ярайс, который перед войной был начальником Кавалерийско-телеграфной школы. Встреча была прохладной. Мой предшественник был отправлен на родину по причине того, что «не участвовал» в коротких маневренных боях в последние недели. Несмотря на это, я начал свою службу в штабе дивизии. Командиры сдвоенных телеграфных взводов были опытные и умелые: лейтенант резерва Лангет в моем возрасте и более старый лейтенант ландвера Нот советовались со мной, чтобы выяснить причины неполадок и ликвидировать досадные сбои в работе.

С целью формирования и усиления дивизионного подразделения телеграфной связи перед наступлением он был пополнен двумя взводами из запаса: эксплуатационным взводом и взводом сигнальщиков. Эксплуатационный взвод состоял из годных для несения гарнизонной службы пехотинцев и артиллеристов, которые вплоть до этого дня не имели никакой подготовки в службе эксплуатации. Они не могли установить нормальную связь, даже используя правильно подготовленный провод. Взвод сигнальщиков состоял из почтовых секретарей общей службы; несмотря на свою специальность, они мало что понимали в знаках аппарата Морзе. Так что наладить необходимую светосигнальную связь не получилось. Мой предшественник из добрых побуждений сразу же их задействовал. Дивизия была отведена на пару дней на отдых в старый немецкий ганзейский город Ригу[8]. У меня появилось дотоле не испытанное чувство, когда прибалтийские немцы, гостеприимно нас принимавшие, приветствовали нас как освободителей. Нас восхищали ренессансные строения времени расцвета Ганзы; огорчало только отсутствие алкоголя, запрещенного русскими[9], но мы покупали папиросы и конфеты со сладкой начинкой. Облик красиво одетых дам, в высоких красных сапожках из юфти, радовал взгляд. Только вот ночью нас одолевали городские клопы. Телефонная связь от штаба дивизии до полковых штабов поддерживалась с помощью проводов городского трамвая. Нас обучали этому в мирное время в теории, но мы никогда не пробовали осуществить это на практике. Большинство латышского населения было настроено враждебно. Мы посетили кладбище на краю города с недавно появившимися могилами жертв большевизма. Мой младший брат Тео, ему на то время было 8 лет, во время Второй мировой войны обретет здесь место последнего упокоения.

Затем весь сдвоенный взвод погрузили на паром и переправили через Даугаву и затем в железнодорожных вагонах перебазировали восточнее на 50 км. В середине леса инженерные части построили погрузочную платформу в длину всего состава. Под ней земля была плотная и сухая. Я оставил под платформой – в довольно беспокойном месте – оба новых необученных взвода с довольствием. В начавшемся спустя несколько дней наступлении на Якобштадт (Екабпилс) участвовать они, понятно, не смогли. Предупредительная мера оправдала себя великолепно. Оба взвода самоотверженно прокладывали провода и обслуживали немногие коммутаторы. Используя линию связи с выдвинутым вперед корпусом, они нарастили ее с началом наступления, и она соединила дивизию с полками. Штаб дивизии в первый день наступления в течение 14 часов занимал прочное положение. Это была замечательная школа тактики. Затем неожиданно пошел дождь и лил двое суток без остановки. Песчаные дороги просто исчезли, не было видно орудийных колес. Саперы вырубали кусты и деревья по обеим сторонам дороги и бросали их в заполненные водой ямы. Лошади ломали в них кости и тонули. Очередные орудия проезжали прямо по ним. Это была первая распутица, которую я пережил. Еще многие ожидали меня впереди.