От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945

Служба свела меня со штаб-офицером батальона связи в 3-й кавалерийской дивизии капитаном Бернаи. Это была одна из самых необычных личностей нашего рода войск. В годы своей военной юности он служил в колониальных частях немецкой Юго-Западной Африки. Бернаи рассказал об атаке на плато Ватерберг, во время которого впервые в военной истории в бою были применены четыре различных средства связи: телеграф, телефон, радио и гелиограф. Он был бескомпромиссным, инициативным одиночкой. В написанной им брошюре «Основные средства связи» он подчеркивал необходимость постоянной телефонной связи высшего командования с передовой. Бернаи во время войны успешно занимался этой задачей в своей дивизии. Теперь он продумал и обосновал свои требования и дал конкретные предложения по их выполнению. Бернаи не учел одного – полевой кабель пригоден только для ближней связи, но не может обслуживать дальнюю связь. Во время командно-штабных учений шесть взводов связи кавалерийского полка обозначили свое местоположение голубым, красным, зеленым и желтым цветом, а несчастные кавалеристы на вьючных лошадях тянули бесконечный основной кабель. Их главной задачей в учениях было постоянно «подтягивать» полевой кабель к передовым саперным частям. Когда же Бернаи построил на одиноко возвышавшемся холме телефонную станцию, военное руководство не захотело ей пользоваться. Его намерения не осуществились.

Несмотря на это, Бернаи был прав, когда говорил о необходимости постоянной связи между штабами и нижестоящими инстанциями, между сражающимся фронтом и тылом. Многие его идеи, тогда высмеянные, были позднее осуществлены. Бернаи выпустил вторую брошюру. Он высказывался в пользу стратегического планирования, когда провода будут делаться из прочного материала, обеспечивающего лучшую слышимость. Бернаи смотрел далеко в будущее, но практически его идеи при нем не могли быть реализованы.

По своим служебным делам я часто сталкивался с инспектором частей связи полковником Ветцелем. В это время еще только начинавшегося возрождения армии каждый разговор с ним давал повод для размышлений и новых инициатив. Он входил в группу видных инспекторов, которых собрал генерал Сект. Это были: Блейдорн, инспектор артиллерии, фон Посек, инспектор кавалерии. Ветцель был долгое время начальником оперативного отдела Генерального штаба под командованием Людендорфа. Единственный путь для старых телеграфистов совершенствоваться в своей специальности – служба в армии – был закрыт. Нам повезло: теперь установились равноправные отношения между родами войск, мы стали представлять собой постоянную составную часть дивизии, а не анонимные мобилизационные части, как в 1914 г. Ветцель впервые понял, как налаживать связи с командованием. Его личность гарантировала нам надежный статут у дивизионного командования.

Марка продолжала обесцениваться. Железная дорога не поспевала за ценами, и время от времени билеты дешевели. Я использовал каждый день отпуска, чтобы съездить вместе с молодой женой в Бремен, Регенсбург, на море или в горы.

Весной 1923 г. вышел срок службы моего служебного коня, и он был передан в мою собственность. Я нашел покупателя, готового заплатить за него 23 тысячи марок. На эту сумму можно было приобрести пианино. Но продавец пианино не сдержал своего слова, данного накануне, и потребовал две тысячи марок сверху. Тогда я даже и не подумал заявить о спекулянте в полицию. Покупка обошлась мне дороже на один фунт масла.

Штутгарт, 1923-1924 гг.

Зимой я готовился к экзаменам в нашем военном округе. Мне предстояло их сдавать при 5-м военном округе в Штутгарте. Вслед за двухнедельной тренировочной конной поездкой по Вюртембергу под командованием майора Муффа, в отсутствие начальника штаба полковника фон Бломберга, состоялся вторичный отбор. 1 октября 1923 г. мы, шесть человек, прибыли в Штутгарт, Ольгаштрассе, 6, для продолжения обучения на офицера штаба. Мы представляли почти все рода войск: Альмендингер, Друм, Хайм, Байсвенгер, Швабедиссен и я. Нам требовалось какое-то время, прежде чем мы, практики, найдем необходимые точки соприкосновения с нашими преподавателями, теоретиками, которых мы воспринимали с недоверием. В наибольшей степени мы отстранялись от них, когда они заводили разговор о демократии и своих соотечественниках в Рудных горах. Об этом говорил выдающийся преподаватель тактики и эстет Муфф и в еще большей степени майор Гейер. Первый служил во время войны в железнодорожном отделе Генерального штаба и с наибольшей похвалой отзывался о своем тогдашнем начальнике генерале Тренере. Гейер всю войну был в помощниках у Людендорфа, который называл его «молодым офицером Генерального штаба тончайшего ума». Его циничным критическим замечаниям не хватало человеческой теплоты, подобным образом он относился и ко всему окружающему.