От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945

Майор Карн, из Управления вооружений сухопутных войск, приехал из Берлина со своими помощниками и приборами для проведения практических экспериментов. Один майор из школы армейских связистов в Галле хотел увидеть большие армейские коммутаторы и военные сети связи на позициях. Я спросил его, не важнее ли изучение опыта Польского похода. Ответ был таков, что это единичный опыт, который никогда не повторится, и поэтому знакомство с ним едва ли должно представлять интерес. Одни и те же достойные сожаления ошибки тех, кто так и не ощутил вдохновения танковой атаки, кто не управлял батальонами на оперативном просторе и не преследовал врага, чей менталитет ограничивался одной позиционной войной без нанесения решительного удара! Такая точка зрения была мне неинтересна. На Западном валу почти не наблюдалось боевой активности. Началась «странная война». Французы называли ее «зитцкриг» (нем. sitzen – сидеть. – Пер.) в отличие от «блицкрига» в Польше.

23 – 25 октября

Три дня фронтовых поездок: стоя перед взорванной башней Гинденбурга в Сааре, я осматривал линию Мажино. В последние дни с обеих сторон велся артиллерийский огонь, который в сводках вермахта описывался как «оживленный». Мы прошли через минные поля под Меттлахом. Разлагавшиеся трупы коров на выгоне, подорвавшихся на прыгающей шрапнельной мине, издавали зловоние. Даже пустовавшие дома были заминированы. Были потери среди забредших сюда солдат, хотевших чем-нибудь поживиться, а вместо этого взлетевших на воздух. Нас вез всегда инициативный капитан Альт. В Саарлаутерне (Зарлуи) меня поразил вид крепости, построенной Вобаном[92], имевшей внешне много общего с современными крепостями.

В Фёльклингене на почте дюжина телефонисток, о которых забыли при эвакуации, продолжали выполнять свои обязанности и обслуживать коммутатор. Они, обеспечивая связь управлению шахт в Рёхлинге, спали на матрацах в здании почты, поскольку не решались войти в опустевшие дома.

Надбавки, которые полагались почтовым служащим, тем, кто здесь работал и следил за порядком, чье положение ухудшалось с каждым днем, не получали совсем. Рота Шретценмайра располагалась в Саарбрюккене в просторной гостинице, в которой командир роты поддерживал образцовый порядок. В Альтхайм-Медельсхайме я подъехал на следующий вечер с капитаном Каттерманом к передовым окопам. Французские войска на линии Мажино так же, как и мы, не выказывали желания воевать. Рота пропаганды предприняла попытку воздействовать на боевой дух противника. Каттерман установил громкоговоритель напротив французских позиций. Пытались убедить их не воевать. Заводили пластинки, привезенные из Франкфурта-на-Майне, с последними парижскими шлягерами. В эту ночь не пришло никакого ответа с той стороны. Не было ни одного выстрела. После возвращения в Цвайбрюккен я провел ночь в камере для заключенных в здании суда, находившемся в ведении коменданта гарнизона. Постель была чистая, необычным было только отхожее место и двери, не имевшие изнутри запора и только ручку снаружи. Агитационная рота должна была рассказывать о всех неприятных конфликтах с французами, когда-либо имевших место. Ее армейская газета «Курьер Западного вала» начала публиковать роман «Андре и Урсула», историю нежной любви между французом и немкой. По требованию министерства пропаганды публикация была преждевременно прекращена.

В агитационной роте работал замечательный коллектив журналистов, фотографов, радиодикторов, художников. Каттерман поддерживал строжайшую дисциплину. При первой вакцинации довольно многие падали в обморок. Теперь все были заняты организацией досуга в воинских частях и продолжали вести пропаганду, высмеивая противника в карикатурах. Я часто присутствовал при обсуждении кандидатов, выдвинутых для производства в офицеры. В городе Бад-Мюнстер-ам-Штайн, месте расположения роты, я всегда чувствовал себя как дома.

26 октября

В целях подготовки к возможной в будущем кампании против Франции 2-й батальон полка был переподчинен полку связи группы армий «А» в Кобленце. Батальон выполнил свою задачу: было восстановлено движение транспорта с востока на запад по мостам через Рейн. На казарменном дворе в Кобленце я передал батальон новому командиру полка полковнику Ошману. Затем я нанес визит начальнику связи войсковой группировки генералу Лёвенеку. В комендатуре связи вермахта я попросил полковника Шнейдера предоставить необходимую документацию для организации системы защиты почтовой сети на Западном валу. В Саарбрюккене на наши пробные вызовы от французов на границе часто приходил ответ, что служило доказательством того, что некоторые линии связи продолжали действовать. Шнейдер не хотел показывать этот секретный материал, хранившийся в его железном сейфе, хотя один экземпляр уже был послан на фронт, но не попал по нужному адресу. Эти данные были тщательно обработаны. Что может помочь в случае ошибки? Этим занимались только роты 3-го батальона.

28 октября