От солнца к солнцу

Почему я вспомнил Неман? Так они же почти соседи, Днепр с Неманом. Только повернуты спиной друг к другу: один устремляется в Черное, другой в Балтийское море. Разворачивать их не стоит, пусть бегут, куда им хочется. А соединить— непременно! Зарегулированные гидростанциями, реки каждая в отдельности превратятся в глубоководные магистрали, а еще и связанные каналом, — в единую дорогу между двумя морями.

Идея не нова: в начале прошлого века Днепр соединили с Неманом через Припять и речушку Щару крошечным каналом, по которому шли мелкие баркасы. Но эта тоненькая ниточка с годами перетерлась, оборвалась, и ее не скрепляли. Да и не было смысла. Единого пути, без перевалки, для больших судов все равно не получалось. Иное дело теперь, когда и Неман и Днепр становятся для них доступными на всем протяжении.

Где свяжут две реки? Не там, где они ближе всего друг к другу. Там, где есть промежуточные трассы. Из многих выбран самый первый, старинный вариант— Припять и Щара — с добавкой Ясельди, притока Припяти. Канал между двумя безвестными белорусскими речушками Щарой и Ясельдой и будет главным соединяющим звеном.

Днепро-Балт! Из Черного моря на Балтику не Средиземным, не через Гибралтар, не вокруг Европы, а кратчайшим внутренним путем, который короче и Волго-Балта. Вместе с Волго-Балтом (о нем подробней в очерке «Точка на карте»), вместе с другими магистралями Днепро-Балт составит тот фантастический по размаху голубой подвижный круговой мост, который мы перекинем между пятью морями…

* * *

Пароход «Софья Перовская».

В полночь просыпаюсь в каюте от шума, долетающего в иллюминатор. Стоим у пристани. Говор, крики, гудки грузовиков. Стараюсь втиснуться в иллюминатор, чтобы прочесть название на дебаркадере. Так это знаменитое Переволочное? Филипп Иванович, вооруживший меня на дорогу историческими сведениями, просил уделить особое внимание Переволочному, где войска Петра добивали шведов, спешивших переправиться на правый берег. Но как уделить, это внимание, если пароход уже отшвартовался и ночной городок со всей славной историей кружит по реке и уплывает в сторону…

Утром рано — в Днепродзержинске я должен встретиться с человеком, с которым уже знаком заочно.

Первый раз — на Урале, в доменном цехе Нижне-Тагильского комбината. Главный инженер показывал автоматику на печах и говорил:

— Георгий Григорьевич был тут недавно. Весьма одобрил…

Он не назвал фамилии, считая имя и отчество достаточными, чтобы я понял, о ком идет речь. И, видно, оценка Георгия Григорьевича имела первостепенное значение для опытнейшего доменщика, потому что он повторил:

— Одобрил!

А уже в поездке по Украине попалась мне брошюра «Наука и техника на Днепропетровщине». На ее страницах много раз упоминался ученый-металлург Г. Г. Орешкин, который разработал оригинальную систему в доменном производстве, провел важный эксперимент, опубликовал глубокое исследование…

Георгий Григорьевич Орешкин, Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии (а теперь и Ленинской), о котором я слышал на Урале и прочел в книге, — директор Металлургического завода имени Дзержинского. Я сижу у него в кабинете.

Директором он третий год, а до этого-главным инженером пять лет. Но вообще-то вся жизнь — с этим заводом, все пятьдесят три года. Потому как родился почти на заводской территории и в «бабки» с дружками всегда под заводским забором играл. Рабочим человеком ступил на заводскую землю семнадцати лет. Пошел бы и раньше, но сразу после революции Металлургический стоял на консервации. Отец — огнеупорщик, обжигавший кирпичи для печей, собирался взять к себе в подручные. Захотел в слесари. А работая по ремонту, «пошатался во всех цехах» и больше всего понравились домны. Как объявили набор в открывшийся при заводе техникум, подал на доменное отделение. Вечернее. Учеба затянулась: техникум преобразовали в институт, добавили два года. Тогда было так: в институте преподавали только заводские инженеры. Не жаловались на перегрузку, справлялись. И учили тому, что действительно нужно производству. Неплохо бы хоть отчасти возродить эту традицию… Получил диплом инженера. А потом чередовались цех и лаборатория, лаборатория и цех. Вот и разделились интересы между ними. Работал в лаборатории — то и дело бегал в цех, назначали в цех — не забывал про лабораторию.