От средневековья к новому времени

Установление османского господства на Балканах дало сильный толчок эмиграции христианского и ретороманского населения. Не миновали миграционные процессы и Восточную Европу. После консолидации Московского государства началось продвижение в южном направлении, где на Дону и Донце возникли первые казачьи поселения. Мощная миграция связана с европейской экспансией за океан. В этот поток были втянуты прежде всего Испания и Португалия. Но в освоении заокеанских приобретений и их колонизации приняли участие также, хотя вначале и в значительно меньшей мере, Голландия, Англия, Франция, Швеция, немецкие города.

Низкий уровень гигиены, особенно в городах, способствовал распространению болезней, но эпидемии чумы с конца XV в. все больше принимают ограниченный характер. Вспышки чумных заболеваний учащаются со второй половины XVI в. В конце Тридцатилетней войны их пережили немецкие земли, где потери населения составили до 60–75 %. В 1576–1577 гг. и особенно в 1630 г. чума свирепствовала в Средиземноморье, что привело к сокращению городского населения до 25–30 %. В 1495 г. в Италии появился сифилис, распространившийся по всей Европе, с XV в. начинаются эпидемии оспы.

Население погибало не только от эпидемий, но и от голодовок в результате неурожаев, от пожаров, военных опустошений, вздорожания предметов первой необходимости. Проблема обеспечения продовольствием усугублялась трудностями доставки. Резкое повышение цен на предметы первой необходимости в 1501–1502 гг. пережила Германия, в известной мере также Франция; оно повторилось в 20-х (Германия) и 30-х годах (Франция); в 1556–1557 гг. в Северной Европе, во Франции, чтобы смягчать последствия кризисных ситуаций, городские и территориальные власти создавали общественные запасы продовольствия.

Современная наука располагает для XVI — первой половины XVII в. данными о важных демографических параметрах, определявших динамику естественного движения населения (рождаемость, смертность, брачность, соотношение полов, тип семейной ячейки). Коэффициент рождаемости для этого периода в целом был высок, но высокой в эти столетия оставалась и смертность новорожденных. В целом средняя продолжительность жизни составляла несколько выше 30 лет.

При известной стабильности уровня смертности и длительности жизни колебания в численности населения обусловливались преимущественно изменениями в уровнях брачности и рождаемости, т. е. естественным приростом. Особенность возрастных соотношений определяла и соотношение полов, а тем самым брачность и плодовитость; отмечается большое преобладание мужчин.

Данные о доле женатых в общей массе населения фрагментарны. В немецких и нидерландских городах в XV в. она составляла около 33–39 % В XVI в. возраст вступления в брак повышается (в Женеве до 22–24,9 лет). Это свидетельствовало о процессе складывания европейской модели брака «нового времени» (между мужчинами от 26 лет и старше и девушками 23 лет при сохранении значительного числа холостяков). 10–15 % девушек оставались незамужними, а из вступивших в брак половина заключала его после 25 лет. Имелись города — гарнизонные, университетские, церковные центры, порты, — где преобладание мужчин было особенно резким: в Риме в 1592 г. на 100 мужчин было только 8 женщин. Высокий процент мужского населения обрекал на безбрачие, одобряемое церковью. Светские и духовные ордена охотно принимали неженатых. Но проблема имела и другой аспект — распространение внебрачных и добрачных связей, в том число и там, где сложные виды семейных структур сдерживали образование новых молодых семей и замедляли рост населения, что вело к перестройке сексуальных отношений, подготавливая внутрисемейное планирование рождаемости, сыгравшее в дальнейшем огромную роль в регулировании численности населения. Развивалась узаконенная и тайная проституция.

Сфера повседневного существования всегда привлекала внимание ученых. Но до недавнего времени внимание обращалось преимущественно на условия жизни и быт высших социальных слоев, роскошь и раритеты; современная наука стремится к реконструкции массовых структур повседневной жизни, образа жизни людей разного социального статуса и положения, хотя и теперь жизнь города известна лучше, чем деревни, образ жизни богатых — лучше, чем социальных низов, одни регионы — полнее, чем другие. Тем не менее уже стали видны какие-то общие закономерности, взаимосвязи, линии развития, отличающие одни периоды и эпохи от других. Эволюция повседневной жизни имеет свои внутренние ритмы, отличные от эволюции исторических реальностей иного плана — политики, идеологии. За исключением костюма и моды, изменения которых могут быть относительно четко датированы, другие ее сферы в доиндустриальную эпоху трансформировались очень медленно и вряд ли могут быть противопоставлены последним двум векам классического средневековья. В XVI — первой половине XVII в. наряду с новым мы найдем еще много общего с собственно средневековьем.