От средневековья к новому времени

Не менее важной была и обратная тенденция — пополнение дворянства разбогатевшими выходцами из податного сословия. Путей аноблирова-ния было несколько: королевское пожалование за военную или государственную службу, продажа королевских грамот на дворянские титулы (размах которой никогда не был особенно велик), прямая узурпация идальгии в расчете на свое богатство и влияние на локальном уровне.

Представители податного сословия, пополнив ряды дворянства, как правило, отказывались от прежних занятий торговлей или ремеслом, вкладывали деньги в приобретение земель, добивались пожалований майоратов, перенимали дворянский стиль жизни. Несмотря на определенное противостояние старинного дворянства и аноблировавшихся представителей податного сословия — это выражалось в том, что в общественном мнении родовитость противопоставлялась благородству, достигнутому личной доблестью и заслугами, — в Испании не сложился особый самостоятельный слой нового дворянства, подобного английскому или французскому.

Влияние дворянства отчетливо проявилось и в деятельности Месты — привилегированной организации кастильских овцеводов. Ее важность в экономическом развитии страны была обусловлена особым значением для Кастилии отгонного скотоводства, что объяснялось и географическими условиями (частые засухи делали внутренние районы страны не вполне благоприятными для земледелия), и арабским влиянием, и непрекращав-шимися военными действиями во времена Реконкисты, когда скотоводство было гораздо безопаснее земледелия.

Основанная в XIII в. Места насчитывала в конце XV в. около 3000 членов. В социальном отношении она была неоднородной, но ведущую роль в этой феодально-иерархизированной организации играли крупные собственники-дворяне. Отары некоторых из них состояли в XVI–XVII вв. из нескольких десятков тысяч голов. В период расцвета стада Месты насчитывали около 2,5 млн голов. Каждую осень стада Месты следовали по трем основным путям — каньядам — через всю Кастилию на южные пастбища, а весной возвращались обратно.

Места была основным поставщиком экспортной шерсти, которая через Бургос и Бильбао вывозилась во Францию и Нидерланды, а через Малагу и Картахену — в Италию. Королевская власть, получавшая от вывозных пошлин на шерсть большие доходы, предоставила Месте важные привилегии: арендованные Местой пастбища закреплялись за ней навечно за ту же плату; Места была освобождена от уплаты многих пошлин; в тех случаях, когда стада Месты незаконно паслись на чьем-либо пастбище, а его владелец в течение года не заявлял протеста, пастбище безвозмездно переходило к Месте. Каньяды были относительно узкими, но их запрещалось огораживать, поэтому ущерб окрестным полям и виноградникам был довольно велик. Все возникавшие конфликты с местными жителями решали разъездные судьи той же Месты, которых вместе с их многочисленной свитой население должно было еще и содержать. Пользуясь поддержкой королевской власти, Места безнаказанно выходила за рамки и этих привилегий.

Ущерб, наносимый Местой развитию земледелия и крестьянского животноводства, несомненен, однако его не стоит переоценивать: многие районы Кастилии лежали в стороне от путей следования стад Месты. Аналогия-ные организации, но несравненно меньшего масштаба имелись и в странах Арагонской короны.

Усиливавшееся расслоение крестьянства, проникновение в деревню городского ростовщического капитала, наступление дворянства, лишавшего крестьянские общины пастбищ и стремившегося увеличить объем крестьянских повинностей, притеснения со стороны Месты, рост налогов, политика таксирования цен на зерно, повлекшая за собой сокращение зерновых посевов, — совокупность всех этих факторов, эпидемии и неурожаи конца XVI в. вызвали рост задолженности крестьянства, его разорение и продажу земли, сокращение поголовья крестьянского скота. Происходит не только расслоение крестьянства, но и его общее обеднение: богатая верхушка крестьянства и его средние слои были, как правило, немногочисленными. Крестьянину часто было выгоднее наниматься на поденные работы, чем иметь собственное хозяйство. Отсутствие хозяйства освобождало от налогов, а заработная плата наемных сельскохозяйственных рабочих в это время была относительно велика по сравнению с доходностью мелкого крестьянского хозяйства.