От Сталина до Ельцина

Словом, речь шла об очередной реорганизации управления на принципиально другой основе. При этом газеты, радио, телевидение делали упор на необходимость перемен, на то, что выгоды от перестройки народ получит сразу. А для этого, мол, нужна полная самостоятельность предприятий и расширение кооперативного сектора экономики, ибо у кооперативов отдача выше и достигать её они могут быстрее, чем государственные предприятия...

Я уже отмечал, что много видел на своём веку реорганизаций и знаю — это спешка, которая нередко оборачивалась дискредитацией даже прогрессивных начинаний. Наша история богата быстрыми и резкими поворотами в экономике и политике. Вспомним лихорадочную попытку в рекордные сроки создать мощную химическую промышленность и реорганизовать административный аппарат при Хрущёве, построить к 1980-м годам коммунизм. Или — смену экономических паритетов, в первую, очередь в области инвестиций, при Брежневе.

Вспоминаю и субъективные решения Хрущёва — засеять всю территорию страны кукурузой, за двадцать лет перегнать Америку. К слову сказать, никто тогда не возразил — мол, Никита Сергеевич, это нереально. Напротив, многие, в том числе и наши ученые, на все лады прославляли ускоренный путь к коммунизму.

Подобное повторилось и теперь, только ещё более крупно и контрастно. Неужели жизнь так ничему нас и не научила? Разве можно было идти к рынку ускоренными, безоглядными темпами, если в обществе для этого не создали условий? Ведь что такое рынок? Это — саморегулирующаяся система отношений, в которой спрос и предложение являются главными регуляторами. Предложение на рынке должно чутко реагировать на спрос, иначе в условиях тотального дефицита материальных ресурсов, а следовательно, товаров и услуг, все попытки развить инициативу на местах тщетны.

И не случайно серьёзные экономисты и деловые люди из-за рубежа предупреждали нас о необходимости перехода к рынку постепенно и продуманно. Так, премьер Великобритании Маргарет Тэтчер, оценивая темпы намеченных у нас преобразований, сказала: «Вы в Советском Союзе пытаетесь сделать в течение, скажем, 5-10 лет то, на что нам понадобились столетия».

Но даже не за 5-10 лет, а в более короткие сроки предполагалось осуществить реформы.

В начале августа 1990 года в соответствии с договоренностью между Горбачёвым, Ельциным, Рыжковым и Силаевым была сформирована группа из 13 человек под руководством С. Шаталина, которой было поручено в месячный срок создать программу перехода к рынку и представить в начале сентября единую концепцию этого перехода Верховным Советам СССР и РСФСР.

Реализовать же подготовленную программу предусматривалось за 500 дней. Однако расчёты не оправдались.

Прошло время, распался Советский Союз, реформы начались в ином направлении. Вот и получилось — «500 дней, которые растрясли СССР».

И действительно, к современному рынку страны Запада шли многие десятки лет, отталкиваясь от частнопредпринимательской деятельности, в то время как советские люди жили и работали в условиях социалистической системы, где не только думать не могли о рыночных отношениях, но и знать не хотели, что это такое, поскольку рынок провозглашался у нас чуждым общественному строю. И как ни крути, не рыночные отношения обеспечили экономический рост, выдвинувший СССР в ранг мировой державы.

Будь я ответственным за проведение экономической реформы, то из всех вопросов выделил бы как наиважнейший — развитие сельского хозяйства, ибо оно главный источник обеспечения рынка продовольствием, а промышленности — сырьём для потребительских товаров.

Сельское хозяйство в силу разных причин и факторов всегда было болевой точкой нашей экономики. Ведь 70 процентов в товарообороте страны занимает продукция сельского хозяйства. Проследим, как раскручивался маховик проблем в сельскохозяйственном производстве. До войны все «перекосы» объяснялись «неправильным соотношением между промышленностью и сельским хозяйством». В войну министр финансов А.Б. Зверев поначалу не мог сверстать план, недоставало средств, чтобы исправить положение. И он усилил, конечно не без помощи ЦК, нажим на колхозное крестьянство, обложив налогами подсобные хозяйства, вплоть до яблонь.

Дальнейшее ущемление сельского сектора уже при Хрущёве проявилось в непродуманной ликвидации машинно-тракторных станций (МТС) и в кукурузной кампании. Усиление пресса на крестьян выразилось в бесцельном разорении приусадебных участков, в тяжёлых налогах на рогатый скот. В ту пору в деревне редко у кого можно было увидеть корову или телёнка.

Помнится, как Д. С. Полянский, тогдашний глава Правительства России, приехав на Кубань и узнав, что я разрешил выделить работникам совнархоза участки по двадцать соток, начал распекать меня за самовольство и потребовал, чтобы участки урезали.

С выдачей паспортов на руки крестьянам начался их отток в города. Колхозы укрупняли, сносили «неперспективные деревни», брошенные земли зарастали сорняком. Министры и секретари ЦК по сельскому хозяйству сменялись один за другим, но дела продолжали ухудшаться.