От Сталина до Ельцина

Берия обеспечил сверхнадёжную охрану и предельный, какой только можно себе вообразить, режим секретности работ по атомному проекту. При известном «железном занавесе», да ещё за множеством стен и рядов колючей проволоки работы были абсолютно недоступны ни для одной из разведок. И когда 29 августа 1949 года грянул взрыв первой советской атомной бомбы, для американцев это было ошеломляющей неожиданностью. Быстро иссякли воинственные амбиции Трумэна, прекратился атомный шантаж. Соблазн лёгкой победы над нашей страной более не мог являться запалом для новой мировой войны. Значит, деятельность Берии и в этой области заслуживает доброго слова, ведь есть и его личная доля в исторической победе нашей нации. И здесь роль Берии не только как организатора, но и главы нашей разведки, работающей над секретами американцев в области атомного оружия, огромна.

Ветераны атомной отрасли, в частности и один из «отцов» советской атомной бомбы Ю. Харитон, утверждают, что если бы атомный проект страны был не в руках Берии, а оставался под руководством Молотова, то очень трудно было бы рассчитывать на столь результативный и быстрый успех в деле новом и поистине грандиозном.

Берия был председателем Государственной комиссии при проведении нашего первого атомного взрыва. Некоторые участники тех событий не боятся называть его «отцом советской атомной бомбы». Отцом — это, может быть, и слишком. Но вот роль повивальной бабки при рождении бомбы принадлежит ему.

В то же время не следует вдаваться и в другую крайность, забывать, что при всех своих несомненных заслугах и высоких организаторских способностях Берия оставался человеком жестоким и властолюбивым, переоценивающим свои реальные силы, нетерпимым к заслугам своих соперников. Но это была уже другая борьба, — тайная и коварная, за сталинское наследство власти. И потому он был опасен. Эта опасность возрастала по мере того, как он всё больше и больше завоёвывал доверие Сталина и всё больше использовал его для усиления своей личной власти в партии и правительстве. Во всем руководстве страны только он один решался дезинформировать вождя, тасовать перед ним факты, выстраивать их в выгодном для себя свете — главным образом для того, чтобы скомпрометировать неугодных ему людей, потенциально опасных для его личных целей, а таких было немало — тех, кто не желал угодничать перед ним или сопротивлялся его всевластию.

В числе его дел, ничем не оправданных, на его совести расправа над видным деятелем нашего государства, Председателем Госплана СССР Н.А. Вознесенским, возможным преемником Сталина. Личные свидетельства этого дела поведал мне Ю.И. Боксерман — человек умный и правдивый, не склонный к политическим преувеличениям.

Он, тогда ещё работая в наркомате, ведал вопросами развития газовой промышленности, и поэтому именно ему в 1945 году было поручено руководить проектированием газопровода Саратов-Москва. Газопровод строился, в основном, организациями, подведомственными МВД СССР. Возглавляли строительство генерал-лейтенант Л.Б. Сафразян и генерал-майор инженерной службы В.А. Панкин. Этот газопровод, как объект особой важности, находился под пристальным вниманием руководства страны. Несмотря на отсутствие опыта, строительство газопровода протяжённостью 800 километров было осуществлено в короткие, как и предусматривалось, сроки, — в течение года. Но были допущены и ошибки, главная из которых — опрессовка труб водой, на отдельных участках — грязной водой, в результате чего потом, когда стали качать газ, образовались гидратные пробки. Это вызвало большую тревогу Правительства. В декабре 1946 года И.В. Сталин, вернувшись из Сочи, где проводил отпуск, спросил встречавших его на вокзале руководителей:

— Как работает газопровод Саратов-Москва?

Секретарь ЦК партии, председатель Моссовета Г.П. Попов ответил:

— Плохо, с перебоями.

Сталин обрушился на Берию:

— Нашумели на весь мир об этом газопроводе, а теперь он не работает. В Сочи я получил рапорт строителей, собирался подписать приветствие, начал подписывать, и вдруг капнули чернила из ручки, образовалось пятно: плохая примета... И я решил подождать.

Сталин предложил Берии немедленно принять надлежащие меры по ликвидации недостатков. В тот же вечер Берия срочно собрал у себя всех руководителей МВД и Главгазпрома. На совещание были приглашены Н.А. Вознесенский, А.И. Микоян и Г.П. Попов.

Берия сидел мрачный, окидывая всех входящих быстрым, испытующим взглядом, и тут же сходу устроил крикливый разнос, начал громить строителей, всех и вся, и в гневе предложил министру внутренних дел Круглову тут же при всех сорвать погоны с Панкина.

Все сидели молчаливые, подавленные. А Берия продолжал громить и обличать. Наконец, Вознесенский, видимо, устав от пронзительного и однообразного крика, предложил заняться существом дела. Берия, не ожидавший такого вмешательства, казалось, весь позеленел и, не ослабляя крика, заявил, что следует помнить — он выполняет поручение Сталина. И всё же вскоре поутих и потребовал доклада о работе газопровода.