От Сталинграда до Берлина

Кроме этих мероприятий было приказано всем войскам форсировать инженерные работы для прочного удержания занимаемых позиций. На танкоопасных направлениях были заложены тысячи мин и фугасов. Уплотнялись боевые порядки 37-й гвардейской и 95-й стрелковой дивизий, усиливались артиллерией. Все эти маневры по усилению приходилось совершать только ночью под непрерывными частными атаками противника на всем фронте армии. Мы понимали, что противник своими действиями выполняет две задачи: ведет разведку боем на всем фронте армии и сковывает наши маневры на узкой, вернее, неглубокой полосе обороны вдоль правого берега Волги. В ответ на действия противника наши штурмовые группы на всем фронте армии наносили внезапные удары по вражеским гарнизонам, засевшим в домах; снайперы, а их в армии уже насчитывалось около 400, не давали носа показать солдатам и офицерам противника из подготовленных ими укрытий. Под этим прикрытием мы производили перегруппировку своих сил, укрепляя район заводов.

Самые тяжелые дни

1

14 октября 1942 года Гитлер отдал приказ своим войскам о переходе к стратегической обороне на всем советско-германском фронте, кроме сталинградского направления. Здесь он продолжал наращивать силы для нового, уже третьего по счету штурма города. По замыслам гитлеровских стратегов, он должен был принести им решающий успех. Мы это чувствовали: накануне, 13 октября, наши разведчики установили, что только перед заводским районом города Паулюс сосредоточил три пехотные и две танковые дивизии. Они были развернуты на фронте около пяти километров — мощный таран…

— Ну что ж, таран так таран… Перед встречей с ним тебе, командарм, следует крепко поспать, — сказал Кузьма Акимович Гуров, когда мы закончили вечернюю проверку готовности частей к предстоящим боям.

Он проводил меня до койки, мы молча посмотрели друг другу в глаза. В его взгляде читалась озабоченность и в то же время такая вера в нашу боевую дружбу, какую может выразить одним взглядом лишь человек, призвание которого можно определить одним словом — комиссар. Что он прочитал в моем взгляде — я не знаю, но его слова — спать, спать! — легли в мою душу отзвуком материнского голоса из далекой юности.

Однако, несмотря на усталость, я не мог уснуть сразу. В ушах звучали слова Кузьмы Акимовича, а перед глазами стояли образы комиссаров гражданской войны. Мысленно я возвращался в 1919 год…

Колчак принимал все меры для того, чтобы продержаться на Урале полтора-два месяца. Он ждал большое количество оружия, боеприпасов и снаряжения, направленное ему Антантой для возобновления активных наступательных действий.

В. И. Ленин, оценивая обстановку на Восточном фронте как главную опасность для революции, писал в телеграмме от 29 мая Реввоенсовету Восточного фронта:

«Если мы до зимы не завоюем Урал, то я считаю гибель революции неизбежной».

В эти дни был получен приказ штаба Восточного фронта, согласно которому 40-й стрелковый полк переименовывался в 43-й и передавался из 28-й в 5-ю стрелковую дивизию. Нам было приказано переправиться через Каму и наступать на железнодорожную станцию Янаул.

Мне очень не хотелось уходить из-под командования Азина. Ведь именно в дивизии Азина мы получили боевое крещение, научились вести бои даже с превосходящими силами противника.

Я ценил Азина как мудрого боевого учителя. Он не признавал шаблона, не придерживался буквы устава, как слепой стены, всегда мыслил в бою дерзко, творчески. Он учил молодых краскомов видеть в гражданской войне то новое, о чем нельзя было прочесть ни в уставах, ни в наставлениях. Словом, это был замечательный, одаренный, горячо преданный революции военачальник.

Мы вели революционную борьбу, отбрасывая ненужную и отжившую тактику позиционной войны, которая на Западе была признана в то время классической. Мы вырабатывали новые приемы боя: глубокие обходы, охваты и выходы во фланг и тыл врага, смелый маневр, броски вперед, не боясь отрыва от общей линии фронта. При наступлении стремились как можно быстрее сойтись с противником, навязать ему рукопашный бой, которого он, как правило, избегал, ибо перевес моральных сил был на нашей стороне. Все это горячо поддерживал Азин.

Долгое время считалось, что Владимир Мартынович Азин происходит из донских казаков. Я тоже видел Азина в казачьей форме, тоже считал его офицером 46-го Донского казачьего полка. Даже в воспоминаниях Н. К. Крупской, которая встречалась с Азиным в Елабуге, упоминается о нем как о донском казаке. Но вот передо мной письмо его матери Е. И. Азиной (она умерла несколько лет назад), которая писала, что ее сын — Азин Владимир Мартынович по национальности латыш, родился в 1895 году в деревне Марьяново, Полоцкого уезда, Витебской губернии.