От Сталинграда до Берлина

Дивизия размещалась во втором эшелоне корпуса в районе Александровки, Савинцев, Установки, Борщовки. Штаб и подразделения управления нашего 100-го гвардейского стрелкового полка стояли в Савинцах, а полковая батарея 120-мм минометов – в маленькой деревушке Крючки. Вместе с батареей находился и начальник артиллерии полка Ласкин. Думаю, что это было сделано специально, так как с комсоставом батареи было неладно: командира не было, а исполняющий обязанности лейтенант Скиперский был со странностями – взвинченный, крикливый, необщительный, нуждами личного состава не занимался. Второй же офицер, младший лейтенант Килин, чем-то тяжело болел и вечно куда-то ездил на процедуры, хотя внешне был похож на здоровяка. Поэтому Ласкин сам устроился в расположении батареи, чтобы приглядывать за ней, да еще постарался, чтобы командовать батареей прислали меня.

Начало апреля стало двойным праздником.

Во-первых, после двух с лишним месяцев своего неопределенного положения я наконец получил постоянную «прописку», то есть должность в полку, с которым уже крепко породнился в боях. Ласкин как-то спросил меня: «Ты не жалеешь, что попал в наш полк?» Я ответил: «Наоборот. Да я уже и привык к ребятам».

Во-вторых, в это же время в дивизии был получен Указ Президиума Верховного Совета СССР от 31 марта 1943 г. о награждении дивизии орденом Красного Знамени еще за бои на Среднем Дону. Это событие в дивизии превратилось в большое торжество. Правда, вручение ордена состоялось позднее – только в июне. К нам приехал тогда командующий 6-й армией генерал И. Т. Шлемин с членом военного совета армии В. Я. Клоковым и командиром корпуса М. И. Зопорожченко. Дивизия была построена у поселка Зеленый Гай, где располагался ее штаб. Было очень жарко, парило. С речью выступил командарм. С ответным словом – комдив. Нескольким начальникам, в том числе командиру дивизии, вручили правительственные награды.

Затем части и подразделения разошлись по местам дислокации. Настроение было приподнятое. Тем более что нас ожидал праздничный обед. Тут, кстати, замечу, что, как только мы вышли во второй эшелон, продовольственное снабжение дивизии прекратилось фактически полностью. Продуктов питания не было вообще. Даже хлеб получали с большими перебоями и сомнительного качества – тяжелый, как кирпич, с остяками. Но ели. Мало того, находясь на подножном корме, использовали все и вся, чтобы мобилизовать местные ресурсы, хотя и они были очень скудными. Откуда-то появились камни-жернова. Мы доставали необрушенное зерно, обрабатывали его, затем мололи. Мука получалась, так сказать, крупного помола. Но лепешки из нее выходили отменные, значительно лучше хлеба.

Тяжелее приходилось с лошадьми. Овса было мало. Кормили их в основном соломой. А если она капитально подпрела, то запаривали, вымывали, а затем подсушивали и, перемешав с небольшим количеством овса, давали лошадям. Те, видно, тоже понимали, что сейчас тяжело, ели этот корм. В мае, когда появилась трава, лошадям стало легче, а вот нам надо было еще ждать, когда поднимется крапива. Зато в июне все вообще нормализовалось. Мы даже стали получать консервы, разные крупы. Появилось и обмундирование. Мне выдали кирзовые сапоги – просто загляденье, как лакированные, и совершенно новенькую шинель, хотя и стояло лето. Первое, что я сделал, – нарисовал на петлицах лейтенантские кубики. Потом пожалел, так как через два месяца мы получили сообщение о введении офицерских званий и, естественно, погон. Но об этом – позже.

В конце июня дивизия получила приказ сменить части действующей впереди, на Северном Донце, 20-й гвардейской стрелковой дивизии. Мы приняли участок Красная Гусаровка, Жуковка. Это произошло накануне событий на Курской дуге. Задача дивизии в целом, и в том числе нашего 100-го гвардейского стрелкового полка, состояла в том, чтобы не дать противнику снимать войска с нашего участка в целях усиления своей группировки в районе Курска. А через несколько дней после начала Курской битвы – это приблизительно через полтора месяца нахождения в обороне плацдарма на Северном Донце – мы получили приказ снова передать участок 20-й гвардейской стрелковой дивизии и подготовиться к маршу. Но эти полтора месяца бесследно не прошли.