От Сталинграда до Днепра

Наш комбат приказывает:

— Подать коня!

Конь у комбата находился всегда невдалеке. Привели на КП комбату коня. А что будет дальше? Никто не понимал… Через пятнадцать минут комбат, лихо взлетев в седло, на коне вылетает на нейтральную полосу и несется галопом с фланга на фланг на виду у нас и у фашистов… Мы были удивлены молчанием пулеметов и тем, что немцы криками «Бр-р-р-а-в-о!» сопровождали дикую скачку смелого всадника. Я, стараясь не выпустить комбата из своего поля зрения, успевал наблюдать и за нашими новобранцами. Они, забыв все свои страхи, «болели» по-фанатски за жизнь комбата, который играл со своей смертью. «Живые трупы» ожили. Между тем комбат, интуитивно почувствовав, что пора кончать свой цирк, внезапно исчез с арены, а фрицы запоздало вдогонку открыли огонь из пулеметов.

Неразумно? А каким еще другим способом можно было бы за три минуты вывести сотни людей из гибельного шокового состояния перед сражением?! Проникновенной речью? Не поможет!

Наши комбаты то и дело выбывали из строя и снова возвращались в свой батальон, едва подлечив раны…

Солдаты очнулись. Им теперь неловко было перед командиром, который продемонстрировал им свое бесстрашие. Через час батальон, отбрасывая контратакующего врага, успешно продвигался вперед… И мы вышли на рубежи, которые занимали наши передовые части до 6 июля!

Едва мы начали закрепляться на прежних позициях наших передовых частей, начался сильнейший артналет: фашисты контратаковали. Не успев еще окопаться, я кинулся в укрытие под сгоревший фашистский танк. Заползая под брюхо танка, увидел неподвижно лежащего на спине нашего солдата. Ноги у него целые, обутые в ботинки. Ползу дальше и удивляюсь тому, что если это труп, то почему он не вздутый — жара стоит такая! Потрогал я его за ноги и даже дернул сильнее — молчит. Подполз к голове и ужаснулся. Головы не видать совсем, так как облеплена белыми червями, похожими на муравьиные яйца или на рисовую крупу. Я даже перестал обращать внимание на взрывы вокруг танка — вижу, как медленно то поднимается, то опускается грудь солдата… Ухом прильнул к его груди и услышал — бьется сердце!.. Я как следует приметил этот танк.

А к вечеру бой стих — контратаку мы отбили и удержались на позициях — нашел я замеченный танк. Санинструкторы принесли носилки, вытащили солдата из-под танка и увезли в медсанбат. Его звали Игнатов Федор Васильевич. Я фамилию, имя и отчество запомнил, прочитав в красноармейской книжке. Жив ли он теперь? И где он теперь? Я ему спас жизнь. Случайность, конечно. Просто обратил внимание, что «свежий труп» нашего солдата лежит на позициях, которые были в руках у немцев пять суток. Не знаю я, сколько мог бы прожить этот чудо-богатырь еще? Какая жизненная сила помогла ему не умереть пять суток без воды, без помощи… «И хорошо еще, что мы вернули этот рубеж и удержались на нем опять», — думал я.

На следующий день передавали друг другу солдаты, что Игнатов Федор очнулся в медсанбате и рассказал, что его ранило 6 июля в голову, когда батальон отходил назад. Он, очнувшись ненадолго, догадался, что кругом немцы… Рядом догорал танк, который он же сам зажег бутылкой, решил заползти под этот танк и больше не помнит ничего… Я был рад, что человек остался жить, хотелось мне сбегать в медсанбат, чтоб с ним вместе порадоваться его чудесному спасению, но это было нереально…

* * *

Середина июля 1943 года. Рано утром мы увидели на немецкой стороне на пшеничном поле странное и загадочное зрелище. Все поле было занято ровными рядами одинаковых куч, составленных из настоящих связанных снопов. Пока мы удивлялись и не понимали, зачем надо было немцам ночью скосить пшеницу, связать ее в снопы и составить в кучи, немцы из своей артиллерии начали обстреливать нейтральную зону. Снаряды при ударе о землю разбивались, выделяя густой белый дым. Мы очень перепугались, решив, что это немцы начали применять отравляющие газы. Ветер сносил дым вдоль фронта, но мог в любой момент повернуть и на нас! Противогазы мы побросали давно, и у многих на боку болтались только сумки от них, набитые гранатами и патронами. Что делать? Где взять противогаз? Зачем я, дурак, бросил! Ну вот теперь получай за свою дурость и не реви…