От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»

На той стороне несколько молодых людей и девушек, выскакивая из воды по пояс, перебрасывались огромным блестящим мячом. Посередине озера ныряли с надувной лодки. Шагах в двадцати в тени араукарии сидел, скрестив по-турецки ноги, грузный мужчина в белой чалме, черных очках и ярко-красных трусах и читал книгу. Книгу он держал в правой руке прямо перед лицом, а левую руку упирал в бок. Рядом с ним лежали четыре бутылки из-под лимонада. Юра лег лицом на сорочку и закрыл глаза.

Кто-то похлопал его по плечу холодной ладонью и сказал:

— Сгоришь, эй, паренек!

Юра поднял голову. Перед ним сидел на корточках коричневый молодой человек великолепного сложения. Он глядел на Юру сверху вниз веселыми синими глазами.

— Сгоришь, — повторил он. — Перейди в тень.

Юра сел.

— Да, я, кажется, задремал немного, — сказал он смущенно.

— Приезжий? — спросил незнакомец.

— Приезжий. Как вы узнали?

Незнакомец засмеялся:

— Все местные сейчас скрываются в помещениях с кондиционированным воздухом.

Они поднялись и отошли в тень араукарии.

— А вы тоже не местный? — спросил Юра.

— Да, пожалуй, что и не местный.

— Интересный город — Мирза-Чарле, — сказал Юра. — Никого сейчас на улицах. Словно здесь сьеста, правда?

— Сьеста… — согласился незнакомец.

Далее идет известный разговор Жилина и Юры, где Жилин узнает об опоздании на рейс и предлагает Юре позвонить заместителю начальника ракетодрома, а после звонка, когда Юра возвратился, Жилин не «стоял на тропинке перед входом в кафе», а «ходил на руках вокруг араукарии. Увидев Юру он встал на ноги и отряхнул с ладоней песок».

— Пошли еще раз искупаемся, — предложил Иван.

Они сплавали на середину озера и поныряли с надувной лодки.

Далее поговорили еще, полежав на песке, а затем:

Затем Иван вскочил и стал одеваться.

— Мне пора, — сказал он, натягивая клетчатую ковбойку. — До свидания, Юрий Бородин.

— До свидания, — несколько обиженно ответил Юра. — Может, еще раз искупаемся?

— Нет-нет, я тороплюсь.

И предлагает прийти в известный номер гостиницы, но не в девять часов (как в полном варианте), а почему-то в семь часов вечера.

Ровно в семь часов вечера Юра поднялся в холл гостиницы и подошел к администратору. Она встретила его приветливой улыбкой.

— Добрый вечер, — сказал Юра. — К начальнику мне попасть не удалось — он улетел в Москву.

— Я знаю. Мне позвонили, едва вы ушли, голубчик. Но вы можете обратиться к его помощнику, не правда ли?

— Возможно, так и придется сделать.

Главы с седьмой по девятую («Польза инструкций», «Смерть-планетчики», «Нищие духом») в этом издании отсутствуют.

Помимо просто сокращений, в издании были и несколько странные изменения в тексте, которых нет ни в рукописях, ни в других изданиях. Дауге на вопрос Маши Юрковской, сколько лет Грише Быкову, отвечает не «восемнадцать», а «семнадцать». На вопрос Пучко, сколько потребуется человек для облавы на пиявок, во всех рукописях и изданиях Ливанов говорит о четырехстах пятидесяти, а в этом издании — о пятистах.

Но если вышеприведенные изменения, в общем-то, не ухудшали текста, то многие нельзя объяснить ничем, кроме как «редактор перестарался».

После того как Дауге сказал, что счастливее теперь он, Маша Юрковская «откровенно оглядела его и засмеялась». В данном издании «откровенно оглядела его» заменено на «оглядела его уничтожающим взглядом», что существенно меняет акценты…