От судьбы не уйдёшь

Когда Ванда начала его поспешно раздевать, что, с её слов, доставляло ей особенное удовольствие, желание у Вильгельма стало настолько сильным, что назад пути уже не было, даже несмотря на разницу в возрасте. Они раздевались при свете, так захотела Ванда. Правда, когда подошла её очередь раздеться перед ним, она вдруг решила остаться в бюстгальтере и трусиках. Вильгельм привычно потянулся к лифчику, чтобы снять его, но она перехватила его руку и направила её к трусикам. Вильгельм удивился, но не стал возражать. «Ладно, — подумал он, — если здесь, на Западе, другая очерёдность, пожалуйста, почему нет? Мне кажется, правильнее было бы так, как я знаю».

Он заметил, что у Ванды была довольно неплохая фигура, хотя её с трудом можно было назвать «лакомым кусочком». Она любила сладости и поглощала их с большим удовольствием, но при этом относилась к счастливой группе людей, позволяющих себе это без особого ущерба.

Вильгельм снял с неё трусики, при этом его эрекция увеличивалась настолько, насколько это вообще возможно. Ванда задышала с трудом и как заворожённая уставилась на его пенис. Нельзя сказать, что он пробудил в ней воспоминания. Нет, она переживала совершенно новые впечатления. Она была поражена.

— Какой ты сильный! — воскликнула она.

Вильгельм снова потянулся к застёжке бюстгальтера, однако она остановила.

— Нет! — возразила она.

— Почему?

— Выключи сначала свет.

— Но лучше, когда светло.

— Хорошо, но тогда не снимай бюстгальтер.

Вильгельм понял, в чём проблема сорокалетней женщины, и выбрал темноту. Они так ни разу и не поцеловались, даже когда Ванда раздвинула ноги и сказала:

— Давай! Давай, наконец!

Он с силой проник в неё, она даже отпрянула назад. Ничего подобного с ней никогда не происходило. С одной стороны, она боялась боли, неизбежно с этим связанной, с другой стороны, её это увлекало. Поэтому она пока не решалась принять участие в ритме его движений.

— Тебе больно? — спросил он, не останавливаясь.

Прерываясь, по слогам она прошептала:

— Не-е-ет.

После длительного воздержания оргазм наступил очень быстро и одновременно, хотя как и многие в их положении иногда они и прибегали к самоудовлетворению.

Ванда получала неописуемое наслаждение: стонала по мере приближения пика наслаждения, а потом закричала.

«Всё, — подумала она, — прекрасно для начала».

С Вильгельмом происходило примерно тоже самое. Он не задумывался над тем, как всё прошло. После оргазма он почувствовал равнодушие к Ванде, ему стало тяжело на душе.

Ванда же, напротив, после первого оргазма страстно мечтала о втором, третьем, сотом, тысячном. Она думала о длительной связи со своим жильцом и была очень разочарована, когда оказалось, что Вильгельм совершенно не разделяет её мысли. А после разочарования приходит злость, а потом и ненависть, но для этого время ещё не пришло.

— Вильгельм, — сказала она, думая о втором оргазме, — ты был такой же сильный, как и выглядишь. — Она хихикнула. — Ещё хочешь?

— Нет.

— Почему же, — удивилась она и в надежде убедиться в обратном нащупала под одеялом член Вильгельма. Её охватило разочарование.

— Ойе! — воскликнула она с сожалением.

Однако потом оптимистично заявила, что справится с этим.

— Нет, — возразил Вильгельм и отодвинул её руку.

Какое-то мгновение Ванда не знала, что сказать. Потом попыталась снова нащупать его член, однако он снова увернулся.

— Чего ты хочешь? — спросила она.

— Для меня этого достаточно, — прозвучал ответ Вильгельма, разочаровавший её.

— Одного раза для тебя достаточно?

— Да.

Ванда не знала, что сказать. «Как можно так ошибиться, — подумала она. — Он справился с компанией рокеров, а в постели такой слабак. Как же мне не хватает моего Хеннеса».

Но Хеннес — журавль в небе, а Вильгельм — синица в руке.

— Дорогой, — сказала Ванда, — ты неправильно меня понял, я лишь подумала, что ты хочешь ещё, и хотела пойти тебе навстречу. Если не хочешь, то не надо.

Вильгельм промолчал. Он обдумывал, как ему выбраться из создавшейся ситуации.

— И знаешь, — продолжила она, — если ты переселишься в мою спальню, мы можем каждый раз договариваться и согласовывать наши желания.

Чёрт знает, откуда Ванда взяла это выражение.

Вильгельм всё ещё молчал и думал. Ему не хотелось сильно обидеть Ванду, но он твёрдо решил, что связь с ней надо заканчивать и именно сейчас. Возможно, решающее значение имело то, что он почувствовал неприятный запах изо рта Ванды, когда один раз поцеловал её в порыве страсти. Когда экстаз прошел, то вспомнились и шокировали другие ощущения.

— Это не иметь смысл, — произнес Вильгельм тихо.

— Что не имеет смысла? — спросила Ванда.

— Чтобы я перебрался в твою спальню.

— Почему? Ты что, хочешь каждый раз ходить туда-сюда между твоей комнатой и моей?

— Нет.

— Что же тогда?

— Я хотеть остаться только в моей комнате, без вариантов.

Прошло несколько секунд, прежде чем Ванда сказала:

— Значит ли это, что ты больше не хочешь меня знать?

Вильгельм поспешно возразил: