От света не сбежать (СИ)

Тяжелая дверь гостиной, тусклый свет. Эррион, наконец-то, обернулся и пристально уставился на сына. Отец всегда смотрел на него так, будто ждал, что он немедленно раскается во всех проделках и упадет на колени с мольбами о пощаде. Упал бы, да толку не будет. Не простит.

— Зачем ты меня сюда привез? — спросил Арт, потому что молчание начинало убивать.

— Хотел поговорить без лишних ушей, — ответил отец. — Но ты неуловим, сын мой. Пришлось принять меры.

— Меры… — Арт отошел к окну. Рядом с источниками свежего воздуха всегда становилось легче. Возникала хотя бы иллюзия свободы. — Я слушаю тебя.

— Нет, это я слушаю тебя, Артиан. — Отец замер напротив, неумолимый и беспощадный. — Слушаю за те десять лет, которые ты от меня прятался. И жду объяснений.

— Не дождешься.

Арт опустил голову. Движение отца он скорее ощутил, чем увидел. Заклинание чуть обожгло висок, выбивая крошево из стены.

— Целься лучше, — посоветовал родителю. — Может, одной проблемой у тебя станет меньше.

— С ума сошел? — Эррион подошел ближе. — Арти, что ты творишь?

— Я творю? — Сдержанность летела в бездну. Арт чувствовал, как демон внутри поднимает голову. Демон, который давно уже не получал пищи. — А что я творю, папа? Освободил тебя от своего присутствия. На глаза тебе не попадаюсь.

— Ты порочишь имя рода Эррионов.

— Я — Эвингейл.

— С каких это пор? Твоя мать отказалась от наследия фейри.

— И поэтому умерла. А я отказываться не собираюсь.

— Эта сила испепелит тебя.

Отец никогда не понимал. И не хотел понимать.

— Где ты был, Арт? Все это время? — Эррион отошел, и стало легче дышать.

— Там, где бы ты до меня не добрался.

Арт смотрел куда угодно, только не на отца. Лучше изучать стены и потолок, чем искаженное гневом лицо единственного существа, жизнь которого не была ему безразлична. Горечь нарастала. Напоминала, почему он ушел из дома. И почему столько лет не мог заставить себя вернуться.

— За что ты так меня ненавидишь? — Донесся вопрос. — Что я тебе сделал, Арти?

— Попытался ограничить мою силу. — Артиан поднял голову. — Чем ты лучше остальных? Тебе тоже нужна была только моя магия. Точнее, чтобы она попала под твой контроль.

— Я пытался поставить печать, чтобы спасти тебя! — Какие глупые оправдания…

— А отравить меня зачем пытался? Тоже во благо?

— Арт, что ты говоришь? — Эррион изумленно замер. Неужели не он? — Я бы никогда…

— Знаю я твои «никогда», папа. Когда мать умерла, этих «никогда» стало слишком много. Не хочешь иметь такого сына? Не надо! Я исчез из твоей жизни. Но нет, ты не мог упустить такую магию…

— Арт, ты опасен. Прежде всего — для себя!

— Вот именно, опасен, — слова отца болью отозвались в сердце. — Поэтому так просто — посадить меня под замок, поставить печать. Или убить.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— О двух попытках отравления, папа. Если не ты, значит, брат с сестрой. Или слуги решили помочь любимому хозяину? Знаешь, мне даже все равно, кто это был. Только на будущее — меня яды не берут. Неприятно, конечно, но не смертельно.

Отец молчал. Нечего было сказать? Впрочем, Арт и не ждал оправданий. Вместо этого прижался горячим лбом к холодному оконному стеклу. Где-то громыхнул гром. Посреди зимы.

— Арти, не надо!

— Не надо — что? — Чуть обернулся. — Лить дождь на Демониум? Хорошо, не буду.

— Арт, я никогда не желал тебе зла, и уж тем более никогда не хотел от тебя избавиться. — Кажется, Эррион нашел слова. — Я искал тебя! Все эти годы. Казалось, вот-вот найду, но все время опаздывал. Я люблю тебя, Арт. Ты — мой сын…

— Тогда почему Лейфер жив?

— Что? — Эррион переспросил удивленно.

— Почему. Лейфер. Жив. — Арт развернулся к отцу. — Ты знал, что он — чудовище. Ты забрал у него мои крылья, понимая, что он почти убил меня. Тогда почему эта тварь еще жива?

Голос все-таки сорвался на крик. Громыхнуло ближе. Демоническая магия кошкой обвилась вокруг сердца, оттесняя все остальное.

— Арти, ты же понимаешь, что Лейфер — один из тринадцати. Мне бы никто не простил его смерти.

Какие жалкие попытки оправдаться!

— Странно… — Арт забрался на подоконник, и магия потянулась к разбушевавшейся стихии. — Какой-то парнишка, едва достигший магического совершеннолетия, сунул голову в петлю только потому, что мне пообещал. И спас. А родной отец рассуждает о политике, зная, что я едва выбрался оттуда живым. И после этого ты будешь рассказывать мне об отцовской любви? Нет, папа. Нет её.

— Арт…

— И меня почти нет. То, что осталось — давно не я. Надоело собирать себя по кусочкам. Пусть уже будет, как есть.

— Ты должен был остаться дома, и ничего бы не случилось.

Эррион подошел ближе, опустил руки на плечи, заставляя все-таки взглянуть в глаза. Во взгляде отца не было осуждения, только печаль.

— Я не останусь.

— Почему? Арт, через каких-то десять лет ты достигнешь совершеннолетия, станет легче.

— Король знает, кто я. Он дал Эрину выбор — либо я стану его рабом, либо умру.

— Я мог бы уговорить темного передать тебя мне.

— Стать твоим рабом? Ты смеешься? Или издеваешься?