От татей к ворам. История организованной преступности в России

Доля должностных преступлений среди различных видов хищений оказалась огромной. В 1935 году за растрату и присвоение вверенного имущества осудили 81 080 человек (84 % от всех хищений), в 1936 году — 73 873 человек (93,7 %), в 1937 году — 62 848 человек (98,7 %). В 1940 году Наркомат юстиции подготовил докладную записку на имя В. М. Молотова о результатах проверки судебных органов, в которой подводились итоги борьбы с растратами и другими служебными преступлениями в торговых организациях страны. Составители записки подсчитали, что только в 1937 году в советской торговой системе выявили недостач, растрат и хищений на сумму в 277 млн рублей — гигантская по тем временам цифра. При этом размер хищений продолжал расти.

В конце 1940 года СНК РСФСР принял постановление «Об усилении борьбы с растратами и хищениями в государственной и кооперативной торговле», в котором привел пример необычайного роста. В течение первых 9 месяцев 1940 года сумма растрат и хищений по Центросоюзу увеличилась на 188,2 млн рублей и составила 433,3 млн, а по Наркомторгу РСФСР — на 127,6 млн рублей, составив в итоге сумму в 282,6 млн. Центросоюз и Наркомторг заведовали двумя большими системами распределения товаров в стране: потребительской кооперацией и торговыми магазинами. Объединение их статистик показывало чудовищный размах хищений в советском народном хозяйстве. В том же постановлении называлась основная причина таких масштабов: «все еще неудовлетворительная работа Наркомторга и Центросоюза по подбору материально-ответственных лиц».

Слабый контроль кадров при приеме на работу в торговые учреждения действительно существовал. На работу принимались лица, не имевшие трудовых списков или паспортов. Это привело к тому, что допуск к работе с товарно-материальными ценностями получили лица, ранее судимые за должностные преступления. Проверка крупных предприятий Ленинграда показала «засоренность аппаратов ОРСов [16] классово-чуждыми и уголовными элементами в результате бездействия аттестационных комиссий и неудовлетворительной кадровой работы». В качестве примера приводился вопиющий случай с завмагом ОРСа завода им. Ворошилова. Завмаг Шпаковский 5 раз был осужден за должностную халатность, присвоение и растраты, но при каждом новом трудоустройстве его снова допускали до работы с товарами и денежными средствами. Ситуацию усугублял отказ органов уголовного розыска предоставлять справки о судимости кандидатов на ответственные должности в торговые организации. В течение 1930-х гг. наладить действенный контроль за торговыми кадрами так и не удалось.

Борьба с торговыми махинациями велась на высоком законодательном уровне. Уголовная ответственность за должностные хищения предусматривалась в статье 116 УК РСФСР. Наказанию подлежало должностное лицо за присвоение или растрату «денег, ценностей или иного имущества, находящегося в его ведении в силу служебного положения или исполнения обязанностей». Виновному лицу назначалось лишение свободы на срок до 3 лет, а преступников, имевших особые полномочия или присвоивших особо важные государственные ценности, ожидало лишение свободы до 2 лет с конфискацией имущества. На фоне угрожающей криминогенной ситуации власти посчитали это наказание недостаточным. 7 августа 1932 года ЦИК и СНК СССР приняли совместное постановление «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укрепления общественной (социалистической) собственности». Документ предусматривал высшую меру наказания для расхитителей общественного имущества — расстрел с конфискацией имущества, который при смягчающих обстоятельствах мог быть заменен лишением свободы на длительный срок.

Призывы к более жестким приговорам озвучивали видные чиновники. Нарком юстиции Н. В. Крыленко на восьмом совещании работников юстиции сокрушался: «Почему у нас борьба с растратами так слаба? Разве растрата государственных средств не есть хищение и воровство? А судят ли у нас растратчиков по закону 7 августа? Мало, 116 статья остается, ее никто не отменял, но закон 7 августа есть закон 7 августа. Вот еще один крупнейший дефект: борьба с хищениями в области торговли, промышленности, кооперации стоит у нас в практике применения закона от 7 августа на последнем месте. За один январь по сообщению, которое сделали товарищи из Центросоюза, у них на 15 млн. рублей накрали! А мы мало смотрим за этим».