От тебя поближе

Комплект ее белья или что это за хрень, помимо всяких этих лент, тесемок и ткани, весь в тончайших цепочках, они переливаются, завораживают, манят! Но! Чтобы избавить Малинку от этой с виду хрупкой сетки, надо найти микроскопический потайной замочек на корсете!

Я настолько охренел от сюрприза, что принялся вертеть ее в руках, разглядывая кружевную задницу и сиськи, до которых надо пробираться сквозь оцепление!

— Упс, пупс! Сюрприз! — скалится стерва, проходясь коготками по моей груди и терпению.

— Сладкая, а ты кого наказала? — склоняю голову снова к ее губам. — Я могу кончить и здесь, — скользнув языком по ее губам, проталкиваю язык, яростно наказывая за проделки, трахаю языком ее рот, одновременно опустив руку ей между ног, глажу промежность через тонкую ткань. Мокро и горячо, стервочка! Хочу туда!

— Могу кончить и так, — схватив ее руку, вернул на шалеющего от наших игр «малого», такого уже «малого», что у крошки дрожь по телу пробегает от того, как он пульсирует в ее руке.

— С тобой, Малинка, я даже на футфетиш готов. Твои щиколотки меня тоже дико возбуждают! Скажешь, как расстегнуть?

— Нет! — не стала меня разочаровывать Санечка, и к пуговкам на полу добавились разлетевшиеся звенья цепочек и клочья ее секси-белья. Упс, Крошка!

Подхватываю ее под шикарную задницу, поднимая к себе мою прелесть. Малинки! Мечтал о них днями и ночами! Мозг окончательно дуреет, кубарем летит в пропасть. Втягиваю мою сладость, Малинка дергается, как от удара током, и с губ срывается тихий стон. Черт, меня колотит уже самого от ее отзывчивости, и ее стоны — самое охрененное, что я когда-либо слышал.

Прикусываю твердый сосок, поднимая глаза, ловлю ее поплывший взгляд и понимаю, что мой сейчас такой же сумасшедший. Не отрываю от нее глаз, пока играю и ласкаю языком мои ягодки, и сам готов стонать в голос, слыша, как из зацелованных, припухших губ срываются хриплые стоны.

Целую, кусаю и готов сожрать мою Малинку, изголодался до безумия. Вкус ее кожи как райский нектар, скользит под моим языком словно шелк. Хриплю и чудом не вою, возвращая к себе пухлые губы. Дикая моя, чуть ли не тверк танцует, ерзая на моем члене, растирая по нему свои соки, громко ахает, когда задевает чувствительной точкой, зажмуривая глаза, и я понимаю, что она уже готова кончить, и так сжимаю круглые полушария, толкаясь бедрами, помогаю ей, прижимая к охреневшему от такой несправедливости члену, но я готов еще потерпеть, чтобы посмотреть, как кончает Малинка.

Облако похоти вокруг нас почти осязаемое, Санечка все громче стонет, обводит розовым язычком пересохшие губы и вонзает мне в плечи ногти. Как же она прекрасна! Растрёпанные локоны, розовые щеки, искусанные губы, хрипло стонет, вздрагивая в сладкой судороге. Ничего совершеннее в жизни не видел!

Санечка обмякает в моих руках, но мы, конечно, только начали. Скидываю с себя одежду и шагаю в ближайшую дверь. Закидывая Малинку на диван, смотрю в голубую дымку глаз, сразу вгоняя отработавшего шестом «малого», кажется, хрипло рычал что-то, оголтело вдалбливая ее в диван, сминая в ладонях мой личный десерт. Я и без того уже на грани, а ее «еще, Саш» выстрелом по темечку высекает искры из глаз, кровь закипает в ушах и мощной волной устремляется к члену.

Подминаю ее под себя и начинаю вбиваться до основания, свирепыми толчками выбивая из стервочки вскрики и стоны. Да-а-а, блядь, да-а-а! Чуть не сдох без тебя, Малинка!

Она извивается, в глазах снова туманище непроглядный, рвет в лоскуты мою спину, судорожно царапая ногтями. В голове шумит и чувствую скорое приближение финала, член ломит от напряжения, и я дергаю ее на себя, закидывая ножки за спину и попутно зализывая укусы от груди до губ, скольжу языком.

Хочу кончить так, чтобы кожа к коже. Влажные, горячие и тесно прижатые друг к другу. Насаживаю ее, с силой сжимая ягодицы, извергаюсь в нее с рычащим стоном и снова кусаю, потому что мне мало!

Мы падаем на диван, и я, помня, что должен принести воды, немного еще нежусь в ее объятиях, купаюсь в нежных поцелуях и все-таки иду на кухню. Но по пути замираю в коридоре.

Наглая! Дерзкая! Коварная Малинка! Да она совсем оборзела!

По стенам коридора были развешаны баннеры в масштабах, естественно, производства компании Санечки. То бишь в полный рост! Ответочка за стаканчики мне, значит, заценила все-таки!

На первом был явно распечатанный кадр с камеры в ее офисе. Я помню этот день. Первый раз, когда я ее увидел, и этот момент на фото, где шел за ней в кабинет, залипнув на ее вертящуюся задницу. Вот только на баннере вместо моей головы была голова волка! Черного волка с глазами навылет и отвисшей челюстью!

— Нравится? — раздается голосочек за спиной.

— С этим согласен, — заложив руки за спину и прищурив глаза, устремив их на наблюдающую за мной стервочку, сделал вид, что абсолютно спокоен и ее попа в безопасности.

— А с этим? — невинно хлопая ресничками, махнула пальчиком Санечка на другую стену.

«И с этим», — мысленно кивнул я, снова подбирая слюни.