От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века

Хотя советская угроза и представляется автору проблематичной, все же во всех его рассуждениях о войне и насилии фигурирует СССР как главный участник мирового конфликта. Кан предлагает новую игру — игру в «слабака»: кто первый струсит, тот и свернет с пути эскалации. Эта игра является продолжением и развитием теории игр в уничтожении городов, но там по принципу: кто первый опомнится. Новая игра предназначена для того, чтобы помочь правительству «повысить способность контролировать насилие»[494]. Если довести эту способность до совершенства, то эскалация может стать даже «повивальной бабкой истории»[495]. И не меньше. Смысл абстракций Кана сводится к тому, чтобы посеять вреднейшую и опаснейшую иллюзию о возможности контроля самой ядерной войны.

Конечно, и подобного рода идеологи империализма не остаются совсем уж слепы и глухи к реальной жизни — в противном случае капитал не стремился бы воспользоваться их услугами. С течением времени воззрения Кана претерпели определенные изменения. В своей последней книге «Грядущий бум» он в какой-то мере отходит от мысли о возможности решения исторического спора между капитализмом и социализмом посредством мирового ракетно-ядерного столкновения. Теперь центр тяжести противоборства двух систем лежит, по его мнению, в области экономики[496]. Но Кан по-прежнему придает важнейшее значение тому, чтобы «приемлемость ядерной войны» оставалась в числе активных инструментов внешней политики США, солидаризируется с требованиями администрации Р. Рейгана о дальнейшем наращивании военной мощи, утверждает, что в современных условиях «сдерживание» должно опираться на превосходство в силе и способность к ядерному шантажу»[497].

Логики здесь нет. Но стиль мышления, мировосприятие, отношение к социализму ясны. Стиль опасный, болезненный и устойчивый. Его существо в свое время выразил нынешний президент Р. Рейган. Выступая по радио еще в 1975 году, он сказал: «Русские много раз заявляли нам (именно так, и не иначе! —А. Я.), что их цель — установить во всем мире их систему. Мы вкладываем средства в вооружения, чтобы сдержать их. Но что представляется нам конечным выходом из этого положения? Либо они увидят всю обреченность их пути и откажутся от своих целей… либо… нам придется когда-то воспользоваться нашим оружием»[498].

И наконец, еще об одной разновидности проповеди войны — доктрине «жесткого среднего пути». Ее автор П. Андерсон призывает отказаться «от политики сдерживания в пользу политики инициативы»[499], то есть опять-таки готовиться к термоядерной войне. Не «освобождение» и не «атомное упреждение», а всего-навсего «инициатива», но смысл тот же: превентивный удар. Поскольку компромиссы между Западом и Востоком невозможны из-за коренного различия в жизненных принципах, то и война фатальна. Но страшиться ее не следует. Война сейчас менее опасна, хотя миллионы и будут убиты, а вот через несколько лет спасения уже не будет. Так уж лучше воевать сейчас.

Подобные же идеи развиваются и в книге Р. Стромберга «Коллективная безопасность и американская внешняя политика». Пришло время, утверждает автор, отрешиться от «мессианской веры» предотвратить войну. От иллюзий о мире надо перейти к «консервативному реализму», отрицающему «абсолютные поиски мира и безопасности»[500].

В американской прессе можно было встретить статьи, в которых взгляды наиболее рьяных проповедников «атомной смерти», например Голдуотера или Уоллеса, объявлялись нетипичными. Разумеется, респектабельнее поморщить нос, слушая или читая уоллесов и голдуотеров. Но легкомысленно делать вид, что эти ультристы — всего лишь самодеятельные потешники. Оба они были выдвинуты кандидатами в президенты.

С какой же в то время программой шел на выборы Голдуотер? В книге «Совесть консерватора» утверждается, что «терпимый мир» может быть только после «победы лад коммунизмом»[501]. Голдуотер выступает против всяких переговоров с коммунистами, обмена делегациями, за разрыв дипломатических отношений с СССР, за организацию восстаний в социалистических странах и т. д. Эти же идеи изложены и в другой его книге — «Почему не победа?». Победу ультраправых Голдуотер объявляет главной, ближайшей целью американской политики, без чего невозможно достижение наибольшей степени свободы, справедливости, мира и процветания. Перечислив эти ритуальные лозунги, Голдуотер спокойно заявляет, что при осуществлении изложенной им программы борьбы с коммунизмом «не всегда можно избежать стрельбы»[502].

Свобода, справедливость, мир, процветание — эти заклинания не выручили Б. Голдуотера. Он провалился на выборах.