От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века

Президентом страны стал Л. Джонсон, который вел избирательную кампанию под лозунгами приверженности к миру. А дальше был разыгран чисто американский спектакль. Лозунги одни, а дела совсем другие. Так и на этот раз: Голдуотера забаллотировали, а голдуотеризм прижился в практических делах политики. Недаром же Голдуотер восторженно отзывался позднее о действиях Л. Джонсона, заметив, правда, что, если бы он, Голдуотер, предлагал то, что уже делает администрация демократов, его, Голдуотера, повесили бы.

Кровожадность, крайний шовинизм, которыми пропитаны многие работы по вопросам войны и мира, не могут не тревожить любого здравомыслящего человека. Если вдуматься в ситуацию, которая сложилась после 1957 года, то она, по признаниям американских политологов, характеризовалась тем, что бессмысленность мировой войны как средства решения международных споров или достижения каких-то задач стала очевидной.

Даже в такой в целом милитаристской работе, как «Советская военная политика» Р. Гартгофа, признается, что у Советского Союза имеется эффективная возможность нанести «ответный и сокрушительный удар по Соединенным Штатам»[503], а это сводит к нулю притягательность превентивного удара, пока еще активно рекламируемого в США. В новых условиях, отмечает Г. Гинзбург в книге «Военная стратегия Соединенных Штатов в 60-е годы», вполне правомерен вопрос: «Имеет ли вообще какой-то смысл в ядерный век та степень качественного и количественного превосходства, которую мы сможем обеспечить?»[504].

Казалось бы, сама логика событий говорила о бессмысленности гонки вооружений. Но от этого средства наживы американские монополисты сами отказаться не могут в силу своей «дурной экономической наследственности». Вот и появилось на свет множество доктрин, основная цель которых, по признанию автора книги «Военная система» Б. Кокрэна, «рассеять гипнотизирующую веру, что ядерной войны не будет, не должно быть и не может быть»[505]. Гонка вооружений оправданна, а сложившаяся обстановка, когда, по мнению Кокрэна, может вспыхнуть любая война (обычная или атомная, ограниченная или всеобщая), требует непрерывного усиления этой гонки.

И все же, несмотря на различия, доктрины «доракетного» периода и доктрины «ракетного» периода нанизываются на одну и ту же идею: подготовка войны с Советским Союзом. Ее фатальная неизбежность еще остается отправной позицией многих влиятельных идеологов американского империализма, его правящей клики.

Небезынтересны и попытки классификации политологии. Они дают представление о том, как сами американцы оценивают взгляды своих коллег по проблемам войны и мира. Например, Дж. Реймонд в книге «Власть в Пентагоне»[506] делит буржуазных политологов на две группы: на «отказывающихся верить в немыслимость войны» и на «иррациональных апостолов мира». К тем, кто «отказывается верить в немыслимость войны», Реймонд относит Г. Кана и его единомышленников. Заметим, кстати, что другой социолог, Дж. Ньюмэн, высказался об этой компании каннибалов более определенно. По поводу книги Кана «О термоядерной войне» он писал, что она «пропитана такой кровожадной иррациональностью, какой я еще никогда не встречал за все время, что читаю книги»[507]. Это замечание справедливо, поскольку работы Г. Кана и ему подобных содержат не просто отказ верить «в немыслимость войны», а ее откровенную проповедь.

А. Герцог делит американских идеологов, специалистов по международным проблемам на три группы: «устрашителен», «аналитиков» и «сторонников мира». К устрашителям он относит Р. Страус-Хюпе, открыто выступающего за термоядерную войну. В этой группе и Э. Теллер, советующий американцам «освободиться от необоснованного страха перед ядерным оружием»[508]. Аналитиками Герцог считает Г. Киссинджера, Т. Шеллинга. Шеллинг, например, заявил Герцогу, что «умелое манипулирование угрозами является более важным, чем все остальное»[509]. Г. Кана Герцог тоже зачислил в аналитики. Но и устрашителей и аналитиков автор считает сторонниками доктрины «грязных рук»[510].

Пример с классификацией Реймонда и Герцога характерен тем, что и в историографии современных проблем войны и мира происходит усечение действительных взглядов поджигателей войны. Смысл такой операции состоит в том, чтобы изобразить их в менее неприглядном свете, чем они есть на самом деле, показать проповедников убийства всего лишь представителями одной из научных точек зрения.

Буржуазные политологи не только изобретают доктрины войны, но и путем различных словесных ухищрений, исторических аналогий, литературных сравнений пытаются романтизировать атомное убийство человечества, окружить его ореолом загадочности, манящей неизвестности. Все это — свидетельство полного отказа от гуманистических традиций общественной мысли. Реакционные политические «романтики» готовы уничтожить и саму историю во имя торжества своих бредовых идей.