От Цезаря до Августа

Как ученый трактат о добре и зле книга нисколько не интересна, «De officiis» потому что просто является поспешно сделанной компиляцией из Панетия и Посидония, прерываемой аристотелевскими и платоновскими реминисценциями, личными воспоминаниями и размышлениями о древней и современной римской истории. Но она, напротив, заслуживает быть прочитанной с большим вниманием историками, потому что там среди философских рассуждений они могут найти важную теорию о социальном и моральном возрождении Рима. Тот, кто не помнит, что эта книга написана осенью 44 года в состоянии горечи, причиненной гражданской войной, возмутительной трагедией мартовских ид, в состоянии беспокойства перед страшными катастрофами; кто не знает истории этого ужасного года и каждого дня жизни Цицерона в эти месяцы, тот вместе с этой умеренной философской смесью отбросит в сторону важнейший документ политической и социальной истории Рима. После второй пунической войны, подобно всем великим умам Рима, Цицерон был озабочен, видя, как Италию раздирали трагические противоречия; становится просвещенной и развращается, обогащается и делается ненасытной, нуждается в людях и становится бесплодной, вызывает войны и теряет военное преимущество, распространяет свое могущество над другими народами и теряет собственную свободу. Он, подобно всем своим предшественникам, хотел еще раз попытаться найти ненаходимое средство, чтобы примирить империализм со свободой, прогресс благосостояния, роскоши и богатства — с семейной и политической дисциплиной, умственную культуру — с моралью; он снова принялся за решение проблемы, уже рассмотренной им в «De Republica», но рассматривал ее уже не только с политической стороны, но и со стороны моральной и социальной. Он хотел найти ответы на вопрос, каковы должны быть необходимые добродетели господствующего класса той идеальной республики, политические учреждения которой он уже описал.　

Он пришел к убеждению, что для установления мира надо изменить моральный кодекс жизни, рассматривая богатство и власть, так легко портящие людей, не как высшие жизненные блага,[307] которых следует искать и желать, а как тяжелое бремя, которое надо переносить для блага всех, а особенно для блага народа. Какую благодетельную революцию мог бы внести этот новый принцип в нравы и в государство! Знатные наконец поняли бы свои частные и общественные обязанности, перечисляемые и анализируемые Цицероном: жить с достоинством, но без сумасбродства;[308] заниматься земледелием и крупной торговлей;[309] участвовать в политической жизни не для того, чтобы извлекать из этого богатство и подкупать народ, но чтобы ревностно служить интересам бедняков и среднего класса;[310] предпринимать полезные общественные работы, как то: постройку стен, гаваней, водопроводов, городов, а не роскошных монументов — театров, портиков, храмов;[311] не разоряя государственного казначейства, не допускать голода среди бедных[312] и оказывать поддержку случайным должникам, не ликвидируя долги путем революций;[313] давать земли бедным, не отнимая их у законных собственников.[314] Таким образом, целью правительства сделается установление общего блага;[315] и всего этого можно достигнуть точным соблюдением законов, разумной щедростью со стороны знати, упражнением в суровых добродетелях, как то: верности, честности и экономии. «Горе республике, в которой правящий класс обременен долгами и финансовыми затруднениями», — писал друг Аттика, — забывая, к несчастью, свое собственное положение и стремление выпутаться из долгов.[316]

Идеальная республика ноябрь 44 г. до Р. X