От убийства на волосок

Но, когда Кассим заканчивал работу над какой-нибудь вещицей и ее нужно было отдавать заказчику, Мария горько сетовала, что драгоценность не для нее. И еще более разочаровывалась в своем замужестве. Женщина примеряла на себе готовое изделие, подолгу вертелась перед зеркалом, затем клала драгоценность на стол мужа и уходила в свою комнату. Мастер отрывался от занятий, слыша ее рыдания, входил в комнату жены, пытался ее успокоить, но она не хотела его и слушать.

— Делаю все, что могу, ради тебя, — говорил он с грустью.

В ответ рыдания усиливались, и несчастный муж медленно возвращался к своему столу.

Скандалы участились настолько, что Кассим уже не вставал, чтобы успокоить жену. Утешить ее. Но как? На этот вопрос мастер не находил ответа и продолжал трудиться в надежде на крупный заказ.

Мария все более разочаровывалась в муже. Его нерешительность и молчаливость раздражали. Она все неприязненнее воспринимала его кажущееся невозмутимое спокойствие.

— Не мужчина ты! — цедила Мария сквозь зубы.

Плечи Кассима при этих словах вздрагивали и сутулились, но ловкие пальцы не переставали заниматься своим делом.

— Ты не чувствуешь себя счастливой со мной, Мария.

— Счастливой?! Да как тебе не стыдно говорить такое! Ни одна женщина не может быть счастливой с тобой! Ни одна, даже самая худшая! Черт бы тебя побрал! — кричала она, нервно смеясь. А затем уходила в спальню.

Однажды Кассим проработал до трех часов ночи. Проснувшаяся утром жена взяла готовое изделие, искрящееся и переливающееся разными цветами. Долго смотрела на украшение с полуоткрытыми губами.

— Прекрасно… Какая замечательная диадема! Когда ты ее изготовил?

— Я делал ее со вторника. — Ювелирный мастер посмотрел на жену с нежностью. — Делал, когда ты спала, ночами.

— Мог бы тоже поспать… О, какие великолепные бриллианты!

Страстью Марии стали крупные камни, которые Кассим оправлял в золото, платину и серебро. Она следила за работой мужа с голодным блеском в глазах. Едва ювелир заканчивал очередную вещь, она тут же хватала ее, чтобы покрасоваться перед зеркалом. Затем женщину охватывал новый приступ разочарования. Рыдая, она жаловалась:

— Любой муж, даже самый никудышный, готов принести себя в жертву ради удовольствия своей жены! А ты… Ты… У меня даже нет приличного платья, чтобы показаться на людях!

Потеряв всякое уважение к мужчине, женщина может сказать ему, что угодно.

Жена Кассима перешла все грани приличия с такой же страстью, какую она испытывала при виде бриллиантов. В один из дней, просматривая драгоцённости, мастер заметил пропажу кулона с двумя бриллиантиками стоимостью в две тысячи песо. Обыскал свои ящики.

— Ты не видела кулон, Мария? Я положил его здесь.

— Да, я видела.

— Так где же он? — спросил он удивленно.

— Здесь!

С горящими глазами Мария расстегнула блузку и показала висевшую в нее на шее драгоценную вещицу на цепочке.

— Кулон очень украшает, — сказал, помолчав, Кассим. — А теперь сними и отдай его мне.

Женщина рассмеялась.

— О, нет! Кулон мой.

— Ты шутишь?

— Да, шучу. Шучу! У тебя голова болит от мысли, что он может быть моим… Завтра отдам кулон. А сегодня схожу с ним в театр.

Кассим нахмурился.

— Нехорошо поступаешь… Могут тебя увидеть. Я лишусь доверия заказчиков.

— А мне наплевать! — яростно крикнула Мария и хлопнула за собой дверью.

Возвратившись из театра, она положила кулон на ночной столик. Кассим встал, взял драгоценность и убрал в ящик, который запер ключом. Вернулся в спальню и застал жену сидящей на кровати.

— Боишься, что я обкраду тебя? Думаешь, я воровка? — спросила она.

— Не смотри на меня так. Ты ведешь себя неосмотрительно. Вот и все.

— Нет, не все! Тебе доверяют, говоришь? Доверяют? Тебе, тебе! И когда жена просит у тебя немного радости и хочет… Ты называешь ее воровкой! Бессовестный!

Нарыдавшись вволю, она, наконец уснула. Кассим заснуть так и не мог.

Прошло еще несколько дней. Заказчики передали мастеру солитер — крупный бриллиант, самый лучший из тех, что бывали когда-либо в его руках.

— Посмотри, Мария, какой камень. Не видел ему равного.

Жена ничего не сказала, но Кассим заметил, как она часто и глубоко задышала, разглядывая солитер.

— Посмотри, как светится! Безупречной чистоты… — продолжал мастер. — Стоит, наверное, девять или десять тысяч песо.

— Ты вставишь его в кольцо? — еле слышно спросила Мария.

— Нет. Заказ мужской. Бриллиант должен украсить заколку для галстука.

Вставляя солитер в основание длинной золотой иглы, Кассим чувствовал за спиной горячее, прерывистое, наполненное алчной страстью дыхание жены. Несколько раз на день Мария отрывала мужа от работы, чтобы взять бриллиант и покрасоваться с ним перед зеркалом, меняя при этом свои наряды.

— Покрасуешься, когда закончу… — осмелился заметить Кассим. — Заказ срочный.

Жена не ответила. Открыла балкон и вышла с приколотым к платью солитером на площадку.

— Мария, тебя могут увидеть!

— Возьми! Вот твой камень! — и, резко отколов солитер от платья, бросила незаконченное украшение на пол.

Кассим покраснел. Он подобрал солитер, внимательно осмотрел его и поднял глаза на жену.