От варягов до Нобеля

«Шведское общество» устраивало также празднование Рождества. В годовом отчете Общества за 1910 г. сообщается, что все снова молодели, видя, как усердно дети разучивали «старые, столь памятные шведские святочные игры, и то смешанное с ужасом восхищение, которое они испытывали при встрече с соломенным козлом». После раздачи подарков детей отправляли домой, и начинался шведский ужин, который превосходно готовили повара ресторана «Регина», хотя продукты были им совершенно незнакомы.

Иногда Рождество праздновали дважды — сначала 25 декабря по шведскому календарю, а затем с наступлением русского Рождества (через 12 дней в XIX и через 13 —в XX в.).

Так, например, поступали в семье Нобелей. 24 декабря отмечался довольно непритязательный шведский сочельник с участием заводских инженеров и других работников, не относившихся к близкому семье кругу людей. Все гости получали по рождественскому подарку — достаточно маленькому по размерам, чтобы уместиться под салфеткой, но ценному: это могла быть маленькая шитая серебром сумочка с сапфирами, брелок от Фаберже и т. п.

Майя Хусс, работавшая сестрой милосердия в Красном Кресте у сестры Эдлы Нобель — Лили, вспоминает свое первое Рождество в доме Нобелей в 1908 г.: «Двери столового зала растворились, и мы увидели стол длиной в полверсты, украшенный елками, белой омелой и черешчатым дубом; пахло восковыми свечами, рождественской рыбой и окороком. Для гостей был приготовлен сюрприз, на который я, как и все остальные, рассчитывала, — в виде прелестного подарка: в салфетке лежала эмалевая вещица русской работы с надписью: Рождество 1908. Затем пили рождественское пиво, писали стихи к подаркам, беседовали, ели кашу и т. д. Было очень уютно, но на этом все и закончилось, а в рождественский день завод вновь грохотал — все опять работали…»

«На этом все и закончилось…» Спустя две недели Майя Хусс поняла: это не было настоящим Рождеством! 6 января 1909 г. она пишет домой:

«Однако мы узнали, что бывает и настоящее Рождество, — на улицах и в домах царили оживление и возбуждение, люди обсуждали рождественские подарки, и вчера начался настоящий праздник: веселые и радостные сыновья собрались дома, съехавшись из разных стран. Были созваны служащие в компании молодые шведы, они нарезали шелковую бумагу, золотили орехи и пили шведский пунш. В истинно рождественском настроении собрались мы вокруг большого рабочего стола — все облаченные в большие белые передники, на них некоторые из нас прикрепили красные кресты из шелковой бумаги. В полночь раскрылись двери в зал, и служитель торжественно объявил, что вот-вот прибудет рождественская елка. Она, высокая и красивая, была воздвигнута на полу посреди зала, и все мы принялись украшать ее».

В том году сочельник начался с того, что самый младший сын Нобелей явился ранним утром домой с медвежьей охоты и притащил настоящего медведя! Майя Хусс вспоминает, как Ёста в валенках ходил колесом по паркетному полу, радуясь Рождеству и удачной охоте. В пять часов собрались дети и внуки, елку зажгли, водили хоровод, и дети «были богато одарены весьма изящными игрушками».

Большой зал, в котором все собирались, напоминал «цветник своими кустами сирени, яблонями и вишневыми деревьями, а также розами», а фонтаны зимнего сада давали приятную прохладу. Господа увеселяли себя, вкушая пиво домашнего приготовления, «которое обеспечивало им истинно шведское рождественское настроение».

После того как дети разъезжались по домам, начиналась рождественская трапеза. Кушанья всегда были одни и те же: треска под белым соусом, топленое масло, горчица, перец и картошка, белое вино, запеченный в печи окорок с зеленым горошком, рисовая каша с одним орешком миндаля (тот, кому он достанется, будет в новом году счастлив), сахар и корица, а также молоко в маленьких стаканчиках и, наконец, яблочный пирог или что-нибудь подобное.

После трапезы исполняли «Вот и опять пришло Рождество» и танцевали вокруг елки. Затем следовала раздача подарков — их было больше, и они были значительнее, чем в шведский сочельник. Майя Хусс получила муфту из тюленьей кожи, два рулона русского холста, две оренбургские шали, дюжину полотенец и носовых платков, корзинку для рукоделия, сумку, кожаные папки для писчих принадлежностей и книги.

Наутро детей будили в шесть часов, чтобы ехать к рождественской заутрене в шведскую церковь. Если шел снег и было холодно, то через Неву переезжали в четырехместных санях с медвежьей полостью, в других случаях брали ландо.