От варягов до Нобеля

Уже издалека были видны горящие свечи, их было по две в каждом окне квартиры пастора Каянуса. Как рассказывает Марта Нобель-Олейникова, «нигде в городе не было ничего подобного, в том числе и в других шведских домах». Церковные ворота открывал служитель Мальмберг с пышными рыжими бакенбардами, в черном сюртуке с золотыми крестами на обшлагах. Марта Нобель-Олейникова нарисовала красочную картину рождественской заутрени в малолюдной церкви: «На хорах виднелись бедные приходские старушки с черными платками на головах, заправленными под воротники обвислых изношенных пальто. Старушки поднимались и, приседая, кланялись при упоминании имени Христа, плакали и рыдали, кашляли и молились, сами являя собой очень печальную декорацию церкви. Перед алтарем возвышалась большая елка с толстыми стеариновыми свечами. Сам пастор Каянус или его помощник Карванен совершал богослужение, оба они были облачены в скромные черные талары немецкого евангелическо-лютеранского покроя».

Сочельник и Рождество были праздником семейным, но на следующий день в доме семьи Однеров каждый год устраивался бал, бывший, по мнению некоторых шведов, апофеозом сезона.

Дачи на Карельском перешейке

Лето проводили на дачах — снятых или собственных, в России либо в Финляндии. За вторую половину XIX в. на Карельском перешейке между Петербургом и Выборгом выросло много дачных поселков. В 1856 г. был завершен Сайменский канал, соединивший Финский залив с Сайменской озерной системой, сразу сделав Выборг с окрестностями более привлекательным для русских. А в 1870 г. открылось железнодорожное сообщение между Выборгом и Петербургом, благодаря чему начался настоящий наплыв людей с российской стороны. Спустя двенадцать лет финляндские власти по предложению «Дачного комитета» приняли решение скупать землю и нарезать участки в Куоккала, Райвола и Териоках (Репине, Рощине и Зеленогорске). Тем самым открылась эпоха купальных сезонов, во многом напоминавших шведские.

У семьи Эдварда Лидваля была дача в Сестрорецке. На этой фотографии 1913 г. сняты госпожа Эльза с детьми Альфом, Маргаретой и Оскаром

Среди тех, кто проводил лето на Финском заливе, была семья Лидвалей. Как только открылась железнодорожная линия, портняжных дел мастер Юн Петтер купил дом в районе Выборга под названием Папула. «Дед считал, что Выборг напоминает о Швеции, — пишет внучка Петтера Ингрид Лидваль. — На одной фотографии изображены две постройки на прелестном прибрежном участке, похожем на гористое место в стокгольмских шхерах. Это чудные деревянные дома с башнями и большими окнами с видом на море. Папа и его братья с большой радостью проводили лето в Выборге». Следующее поколение Лидвалей имело дачи в Териоках (Федор Лидваль) и Сестрорецке (Эдвард Лидваль).

Семья Нобелей несколько раз в 1870-х гг. проводила лето в стокгольмских шхерах, но начиная с 1882 г. пребывала на Карельском перешейке — в 1880-е гг. главным образом в усадьбе Лауритсала близ первого шлюза Сайменского канала. На протяжении многих лет семья снимала разные дачи, но в 1894 г. Эдла Нобель купила двор Кирьола в Бьёркё (приход Св. Юханнеса). После того как была прикуплена и примыкающая к двору земля, Кирьола стала занимать площадь около тысячи гектаров, превратившись в самую роскошную летнюю резиденцию из всех дач петербургских шведов.

Сначала выстроили деревянный дом, но уже в 1905 г. было готово новое, большее здание, возведенное по проекту и под руководством гельсингфорсского архитектора Густава Нюстрёма; «барочный замок в стиле модерн», как назвал этот дом один журналист, имел 20 комнат со всеми современными удобствами. Дача — если ее можно так назвать — была огромной, но ведь и семья многочисленной. С годами Кирьола наряду с петербургским домом стала второй резиденцией Нобелей, «Малой Швецией» в летнем наряде.

Кирьола пережила революцию и была местом сбора членов семьи Нобелей во все годы между мировыми войнами. Конец наступил во время Второй мировой войны: когда Красная Армия в феврале 1940 г. вторглась в эти места, финские войска, не желавшие оставлять врагу ничего, что могло бы пойти ему на пользу, взорвали дом.

Визиты знаменитостей. Баловень судьбы

Шведскую колонию в Петербурге часто посещали знаменитости из Швеции. Разумеется, сильнее всего бились сердца, когда приезжали короли и другие венценосные особы. Но в городе гостили и иные именитые шведы, например Свен Хедин, который обычно проводил несколько дней в Петербурге на пути в свои азиатские экспедиции или возвращаясь из них.

Из шведских художников наибольшее влияние имели в России, без сомнения, Александер Рослин и кумир Эльзы Баклунд Андерс Цорн. Если Рослин работал в Петербурге два года, то Цорн пробыл в России всего две недели. Однако его посещение вызвало огромный интерес и широко освещалось прессой.