От ведьмы слышу!

— Как-то попробовали питаться электронными носителями информации. Ужасные были спазмы! Теперь восстанавливаемся потихоньку. В основном за счет классики…

— Классики у нас предостаточно. Все в вашем распоряжении, мои хорошие…

…День рождения длился и длился. Я чувствовала себя королевой бала, которой корона невыносимо натерла голову. Баронет и мама произносили витиеватые тосты, муж тоже не отставал (кстати, а он-то мне почему-то ничего не подарил!), девчонки следили за оперативной сменой блюд… Но день рождения тем и хорош, что все-таки кончается. Гости прощаются — с поцелуями, шумными пожеланиями бесконечного счастья и заверениями, что сорок лет — самый прекрасный возраст…

Все.

Официальный прием окончен. И можно сбросить узкие туфли с усталых ног, а поверх роскошного платья надеть халатик и относить на кухню горы грязных тарелок…

— Вика, да я все приберу, — говорит мама.

— Что ты, мамуль, отдыхай. Мы справимся.

На кухне дочери, изнывая от жадности, активно доедают торт.

— Бедолаги, — вздыхаю я, — а как же ваши фигуры?

— Плевать, — отвечают дочери, с сожалением расстаются с тортом и принимаются мыть посуду, решительно выпроваживая меня из кухни. И я опять остаюсь не у дел. Как те воздушные шарики, которыми для меня украсил гостиную Баронет.

Кстати, мэтр тихо дремлет, вытянувшись на диване. Я укрываю его легким пледом и на цыпочках иду в спальню — переодеваться. Муж тоже наверняка спит.

В спальне темно, я тянусь к выключателю…

— Вика, пожалуйста, не зажигай света…

— Разве ты не спишь? — удивляюсь я.

— Нет. Я жду момента, когда смогу подарить тебе свой подарок.

Я отчего-то смущаюсь. И в носу щиплет, словно хочется чихнуть и заплакать.

— Ну, — тихо говорю я. — Наверное, уже можно…

И в темной комнате начинает звучать музыка.

Такая странная, совсем простая музыка, но ее хочется слушать и слушать, как слушают дождь или журчание ручья. Тихая музыка, кладущая ладонь на твое плечо и вытирающая слезы с твоих щек…

Музыка, от которой становится светло.

В комнате действительно светлеет. Не знаю, как он это придумал, но теперь разноцветные волны света омывают меня со всех сторон в такт музыке.

И я вижу цветы.

Вся спальня в цветах.

Моих любимых.

— Спальня из одуванчиков… — шепчу я. — Спасибо тебе, любимый. Это самый лучший подарок.

Авдей притягивает меня к себе, и оказывается, что я еще совсем не разучилась тонуть в его благородных нефритовых глазах.

— С днем рождения, любимая…

…Из плена сна, музыки, любви и одуванчиков нас вырвал настойчивый звон. Потом в спальню деликатно постучали.

— Вика, тебе, кажется, телеграмма. — Это мама.

Странно.

Какие телеграммы за полночь?

Я выхожу в коридор и беру плотный конверт из бархатистой черной бумаги с золотым тиснением. Открываю…

«Природная ведьма Викка и ее дочь природная ведьма Дарья приглашаются на внеочередной торжественный летний шабаш, который состоится в традиционном месте и в традиционное время. Доставка своим ходом. Форма одежды — парадная. Благословенны будьте».

— Что такое? — щурясь от света, из спальни вышел Авдей.

Я молча протянула ему телеграмму. Он прочитал.

— Я разве против? — пожал плечами он. — Только не давай Дашке много пить. Она все-таки несовершеннолетняя.

* * *

…Однако давненько я не собиралась на шабаш!

Если быть точной, то с самого замужества. Все как-то не до шабашей было. Хотя членские взносы я исправно платила каждый год под Хэллоуин (для меня десять баксов — не сумма, а ведьмовскому профсоюзу приятно). То дети, то заболевший муж, то собственные немощи не давали мне, отбросив все заботы, взнуздать помело (или вызвать специальное такси) и рвануть на шабаш, с его стихийным буйством, исступленной сексуальностью и полной раскрепощенностью от всех запретов и норм…

— Мам, а правда, что шабаш олицетворяет культ Приапа? — Моя юная дочь-ведьма роется в платяном шкафу и периодически ошарашивает меня подобными вопросами.

— Откуда ты это вычитала, сокровище мое?

— В библиотеке взяла книгу «Происхождение ведьмы». А что такого?

— Автор — мужчина?

— Да…

— Запомни, Даша, мужчины всегда обольщаются насчет того расхожего заблуждения, что женщинам больше думать не о чем, кроме их драгоценных гениталий.

— Хи-хи.

— Не «хи-хи», я серьезно. Мужчины сами никогда не бывали на шабашах, на истинных шабашах. Вот они и придумывали черт-те что, чтоб обвинить женщин в распутстве. Культ Приапа. Фаллическое действо! Глупости. Нет, конечно, во время шабашей возможен и стихийный секс, и полная раскрепощенность отношений, но ведь не это в шабаше главное.

— А что главное? — Дашка вертелась перед зеркалом, примеривая на голое тело черное кружевное платьице.

— Свобода.

— В смысле?

— Свобода от самой себя — своих страхов, своей усталости, своих проблем… Во всяком случае, я, когда посещала шабаши, стремилась ощутить именно это, а не выяснять температуру пениса Рогатого Повелителя.

— Хи-хи… А он у него действительно твердый и холодный, как пишут в книгах?

— Дарья! — сурово рыкнула я на дочь. — Мы летим на шабаш не за этим!

— Хорошо. А зачем?

Вот тут я опешила.