От Вифлеема до Голгофы

К этому прославлению Бога мы все движемся. Некоторые сыновья человеческие уже достигли этого благодаря реализации своей божественно­сти.

Интересно рассмотреть, как две великие ветви ортодоксального христианства, восточная, представленная Греческой церковью, и западная, представленная Римско-католической и Протестантской церквями, сохранили две великие концепции, необходимые духу расы в его великом эволюционном путешествии от Бога и назад к 190] Богу. Греческая Церковь всегда подчеркивала воскресшего Христа. Запад всегда под­черкивал распятого Спасителя. Восточное христианство рассматривает воскресение как центральную точку учения.

Неизбежность смерти материальных форм, склонность чело­века грешить и забывать Бога, необходимость перемены в сердце и намерении – вот вклад западного христианства в религиозные верова­ния мира. Но мы были так заняты обсуждением греха, что забыли о своей божественности; мы в своем сознании были такими крайними индивидуалиста­ми, что рисовали себе Спасителя отдавшим Свою жизнь за нас как отдельных личностей, веря, что если бы Он не умер, мы бы никогда не попали на небеса. На эти истины восточное христианство обращало мало внимания, подчеркивая живого Христа и божествен­ную природу человека. Несомненно, только когда все лучшее из этих двух линий представленных истин будет собрано вместе и заново ос­мыслено, тогда мы придем к фундаментальной концепции, на которую сможем опереться без каких-либо сомнений и с уверенностью, что она является доста­точно включающей, чтобы быть действительно божественной. Грех суще­ствует, и есть жертва, включенная в процесс исправления нашей грешной природы. В жизни есть смерть, и нам нужно “каждый день умирать”, как говорит Св. Павел,[196] чтобы мы могли жить. Христос умер для всего, что существует в форме, подавая нам пример, чтобы мы могли следовать по Его стопам. Но мы на Западе забыли о Преображении и потеряли контакт с божественностью, и теперь нам необходимо быть готовыми перенять от восточного христианства то, во что оно так долго верило.

Это знание, или гносис, всегда существовало в мире. Задолго до прихода Христа подтверждалась божественность человека и признавались божественные воплощения.

Гностики сами объявили себя хранителями откровения, которое принадлежало не только им, но всегда было представлено в мире. Видный авторитет в этих вопросах Г.Р.С.Мид отмечает: “Заявление гностиков практиче­ски сводилось к тому, что благая весть 191] Христа (Кристоса) была завершением внутренней доктрины Мистерий, существующих у всех народов, причем все они завершались откровением Мистерии, или Тайны Человека. В Христе покров с Тайны Человека был сброшен окончательно”.[197]

Если считать доказанным факт непрерывности откровения и то, что Христос был одним из длинной цепи проявленных Сынов Божьих, чем тогда Его Личность и Его миссия отличаются от миссии других? Мы можем и должны согласиться с Пфлегером, когда он говорит: “Вопло­щение Бога во Христе было лишь более великим и более совершенным в ряду других, менее совершенных явлений Бога человеку; они подготовили путь для явления Христа, формируя человеческую природу, которая их воспринимала... Воплощение не является чудом в прямом и строгом смысле этого слова, также как и Воскресение, которое суть внутреннее объединение духа и материи и пока еще выходит за рамки всеобщего порядка существования”.[198] Итак, чем же миссия Хри­ста отличалась от других?