От Византии до Орды. История Руси и русского Слова

В связи с этим необходимо сказать и о широко распространенном историографическом мифе, согласно которому Хазарский каганат якобы сыграл великую роль, не допустив распространения арабских завоеваний на территорию Восточной Европы и, следовательно, также Руси. Эта явно несостоятельная концепция характерна для западной историографии хазар и выразилась, в частности, в наиболее чтимых трудах американских востоковедов Д. М. Данлопа и П. Б. Голдена[234]. Повлияла она, увы, и на отечественных исследователей. Так, С. А. Плетнева утверждает, что «Хазария сыграла большую роль в истории восточноевропейских стран — она явилась щитом, заслонившим их от арабов, щитом, выдержавшим атаки непобедимых арабских армий, возглавляемых полководцами, перед именами которых трепетали другие народы»[235].

Между тем достаточно взглянуть на карту, демонстрирующую пределы арабских завоеваний, дабы убедиться: Халифат вовсе не стремился распространять свою власть к северу. Так, в Средней Азии арабы почти не продвинулись дальше линии городов Мерва и Самарканда, сделав исключение только для культурнейшего и богатейшего Хорезма в нижнем течении Амударьи. Нет сомнения, что их ни в коей мере не привлекали и земли, расположенные севернее Кавказского хребта.

Как ни удивительно, С. А. Плетнева на той же странице своей работы, где она говорит о хазарском «щите», сообщает о походе грозного арабского полководца Мервана, который в 737 году решил полностью разгромить постоянно нападавших на закавказские владения Халифата хазар и преследовал их войско на их территории, то есть севернее Кавказа: «Арабы… не захотели остаться в стране, им не понравилась холодная и мрачная северная земля» (там же). Как же можно одновременно утверждать, что хазары будто бы защитили от арабского завоевания эту самую не привлекшую арабов землю?

А. П. Новосельцев, убедительно полемизируя с суждениями С. А. Плетневой, заметил, что даже и вообще «вряд ли верно ставить вопрос об арабской угрозе, от которой якобы спасли Восточную Европу хазары… нет признаков того, чтобы арабы намеревались захватить страны Восточной Европы». И — более того — Хазария «не могла спасать Восточную Европу от арабов также потому, что сама выступала в отношении народов Кавказа (алан и др.), и славян, и Волжской Булгарии как поработительница; все эти народы боролись за свое освобождение от власти хазар»[236].

Итак, речь должна идти не о том, что хазары явились «щитом», спасшим Восточную Европу и в том числе Русь от арабского ига, но только о ряде их разорительных набегов на закавказские владения Халифата, которые они совершили в качестве союзников Византии (очевидно, как-то «оплачивавшей» их помощь). Однако, начиная по меньшей мере с середины VIII века в Хазарском каганате происходят коренные изменения, и на рубеже VIII–IX веков он предстает уже как совсем иное явление; именно в это время господствующей религией каганата становится иудаизм.

* * *

Да, не будет преувеличением утверждать, что Хазарский каганат до конца VIII века и в позднейшую эпоху — это совершенно разные исторические феномены, хотя, разумеется, переход от одного к другому совершился не мгновенно, а подготовляются в течение целого ряда десятилетий.

С. А. Плетнева в своей известной краткой монографии назвала главу, посвященную истории Каганата после рубежа VIII–IX веков, «Новая география Хазарии». Но это не вполне точное определение; вернее было бы говорить о новом геополитическом статусе и значении Каганата. Начать с того, что центр его переместился почти на полтысячи километров к северу, в город Итиль в низовьях Волги, а «объектом» активнейшей политики стали не только Кавказ и Крым, как ранее, но вся Восточная Европа от Урала до Дуная.