От войны до войны

Значит, сторонники мира во главе то ли с блаженным, то ли неимоверно хитрым Оноре победили, и Агарис готов на уступки. Сильвестр ожидал чего-то подобного, – донесения из Святого Града утверждали, что победа Рокэ для конклава стала громом средь ясного неба. Божьи мыши раскололись – ордена Милосердия, Знания и Славы стояли за мир, «истинники» и орден Чистоты намеревались проклясть победителя, Домашний Очаг и Справедливость колебались, но Эсперадор вышел из ордена Милосердия.

Кардинал потер переносицу:

– Когда епископ Оноре намерен прибыть в Олларию, если я отвечу «да»?

При желании Сильвестр мог цитировать «Эсператию» не хуже самого дотошного «истинника», но кардиналу казалось правильным подчеркивать отличия двух церквей. Там, где эсператист будет говорить полчаса, олларианцу хватит минуты.

– Празднества святой Октавии равно священны исповедующим истинную веру и вашей пастве. – Ириней ответил без малейшей заминки, значит, он знал, что везет.

– Октавианская неделя… Разумно.

Можно даже сказать, очень разумно. Выбор Его Высокопреосвященства также пал на эти дни. Авнир так и рвется в бой. Ничего, подождет. Вразумление заблудших придется отложить до заключения мира, буде оно состоится. Выставить Раканов в Гайифу важнее, чем уменьшить количество Людей Чести, и так притихших после победы Рокэ.

– Я готов выехать немедленно, – твердо произнес Ириней.

А ты, мой дорогой, не просто гонец. Ты заинтересован в скорейшем ответе.

– Я сегодня же напишу Юннию Агарисскому. – Его Высокопреосвященство кардинал Талига постарался произнести эти слова с истинно эсператистской значительностью. – Я склонен принять епископа Оноре и поговорить с ним.

– Во имя Милосердного. Преосвященный Оноре сейчас уединился для молитвы и размышлений в обители Святого Стефана Крионского.

Как мило. Оноре сидит в приграничном городишке и ждет ответа. Похоже, в Агарисе не сомневаются, что Талиг скажет «да». Бедные Раканы…

– В таком случае епископ успеет к началу празднеств, даже если вы выедете послезавтра. Я настоятельно советую вам отдохнуть.

Хорошо, что великая любовь великого короля родилась в день памяти эсператистской святой и была названа в ее честь. Октавианскую неделю отмечают и в Талиге, и в Агарисе, а общие праздники сближают… Хорошо, что в загородном дворце еще не было пожара. Двор, как повелось от Франциска, отправится на праздники в Тарнику, которую так любила королева Октавия. Заключение мира обойдется без Штанцлера и его своры.

3

Большая черная птица пронеслась над всадниками и исчезла среди заснеженных елей.

– Дик… – сестра придержала Бьянко и принялась внимательно рассматривать свою перчатку, к слову сказать, изрядно потертую. – Ворон, он какой?

– В смысле?

– Ну, он ведь красивый?

– Дамы полагают, что очень, – Дик старался говорить небрежно, – но для мужчины внешность не главное. Если он, конечно, мужчина.

– Но все-таки, – не унималась сестра, – он и вправду не носит бороды и весь увешан драгоценностями?

– Как тебе сказать… Алва – кэналлиец, они не признают ни бород, ни усов, зато волосы у них ниже плеч. Если бы Рокэ, ну, скажем, косу заплел, вышло бы в руку толщиной, не меньше. Золото он терпеть не может, носит сапфиры и бриллианты в серебре и иногда – карасы. Ходит в черном и синем… Ну, не знаю, что еще…

– Алва на самом деле пошли от Леворукого?

– Святой Алан, какие глупости! – хмыкнул Ричард. – От морисков они пошли и от кого-то из Борраска. Точно не знаю, но какой-то наследник Дома Ветра что-то натворил. Его лишили титула и спровадили на юго-восток, на границу с шадами. Дескать, если хочешь стать герцогом, стань им. Ну тот и стал, а потом, когда Борраска вымерли, вспомнили про Алва.

– А что значит «Алва»? – Сестра не отрывала взгляда от старенькой перчатки, наверное, заметила дырку. Надо будет прислать ей несколько пар!

– Точно не скажу. Алвой шады прозвали первого герцога, и он взял это имя. Во́роны, когда их признали Повелителями Ветров, могли вновь стать Борраска и вернуть герб с белой ласточкой, но остались Алва.

– Это тебе эр рассказывал?

– Нет, я прочитал… У Рокэ много старых книг.

Дик вздохнул. Он читал старые легенды для того, чтоб удивить Катари, но у него не было возможности это сделать. Сначала была война, потом – праздники. Им так и не удалось переговорить. До отъезда в Надор Дик видел Катарину Ариго лишь раз. Он был со своим эром, а Катари сидела на троне рядом с Фердинандом. Ричард отдал бы все на свете за встречу наедине, но решал не он.

– Ворон давал их тебе читать?

– Конечно, – делано удивился Дик.

– Как тебе повезло, – с чувством произнесла сестра.

А ведь Айрис права, ему действительно повезло. Насколько тусклой была бы его служба у Килеана, пусть тот и хороший человек. Не было бы ни войны, ни ордена, ни утренних уроков. Пусть Ричард Окделл никогда не превзойдет Рокэ Алву ни как боец, ни как военачальник, зато он обойдет всех остальных.

– Да, – подтвердил Ричард, – я доволен, что попал к Первому маршалу. Ты не представляешь, сколько я повидал за этот год.