От Волыни до Подыни – легендарный Брусиловский

Другая картинка. Третьего дня ко мне в землянку заходил начальник пулеметной команды с молоденьким доктором, только что приехавшим на фронт. На нашем участке тихо. Доктору и жутко интересно, и как-то не верится, что это – «самая первая» линия, а дальше – в 300–400 шагах – уже австрийцы. – «Уж очень что-то тихо».»Хотите – можно устроить маленький скандальчик, – говорит пулеметчик, – давайте покажем доктору пристрелку пулемета»! – «Ну, чудесно», – отвечаю я. Проходим к пулемету, показываем доктору изящную машинку. Он споглядывает на нее опасливо. – «А что, взорваться он не может»? Переглядываемся и отвечаем сдержанно: «Бывает». Доктор «по стратегическим соображениям» отступает за козырек, мы же со спокойной гордостью отчаянно храбрых людей устраиваемся близ пулемета. Начальник команды указывает пулеметному унтер-офицеру точки наводки: «По краю вон той поляны», – проверяет и командует: – «Полленты, с рассеиванием. Огонь»! Тишина прорезывается четкой трескотней пулемета, точно неожиданно налетевшим ураганом.

Мы выходим из-под блиндажа и любуемся, как летят, сшибаемые пулями, ветви, сучья, щепки от пней. Вот свалилось молоденькое деревцо, вот другое наклонилось и падает все быстрее и быстрее. Доктор потрясен. «Черт знает, – какая сила! Ну как против него идти»? Пулемет неожиданно умолкает: кончились пол-ленты.»Ну, теперь – рекомендую спрятаться – сейчас австрийцы откроют ответную стрельбу», – советую я доктору. Он исполняет мой совет весьма охотно – и вовремя. Австрийцы, по-видимому, сильно сердятся, и через нас уже довольно густо летят их пули. Наконец они, по-видимому, отвели душу и постепенно умолкают. Мы выходим из-под козырька и идем по направлению к соседней роте. По дороге мне попадаются несколько солдат, бегущих с котелками из резерва. «Ваше благородие, – смущенно говорит мне фельдфебель, бывший все время с нами, – а я совсем и забыл Вам сказать – ведь люди-то за обедом в резерв пошли»! Я набрасываюсь на него: «Как же ты, брат, такие вещи забываешь; теперь, чего доброго, кого-нибудь там ранило»! [Пули опаснее всего – в так наз. батальонных резервах, потому что там они на излете и летят низко, да и люди там не прикрыты окопами]. И действительно, не прошли мы ста шагов, как нам попался санитар, бегущий с индивидуальным пакетом в руках.»Ты куда»? – «Да там, в резерве, говорят, кого-то ранило». – «Хорошо, беги. А ты, фельдфебель, узнай, кто ранен и пошли туда еще 3-х санитар с носилками, на всякий случай. Я пройду в 1-ю роту». – «Слушаюсь»! Проходим дальше, показываем доктору действие нашего бомбомета, затем они уходят, а я захожу в землянку командира 1-й роты. Сидим с ним, болтаем. Подходит телефонист: «Ваше благородие, Вы будете командир 2-й роты»? – «Я». – «Вас спрашивает командир резервной роты». Беру трубку: «У телефона прап. Герасимов»! – «Говорит прап. Шашин. Тут у Вас убило рядового; так вот, – остались деньги 5 руб. 46 коп. и часы. Он просил послать это жене». – «Хорошо. Пришлите их, пожалуйста, ко мне. Куда ранило»? – «В живот и там осталась. До свиданья! Кланяйтесь командиру 1-й роты». Побеседовавши о разных разностях еще немного, направляюсь к себе.

Фельдфебель встречает по дороге: «Ваше благородие, там в нашу роту 8 лопат прислали, так как с ними прикажите»? – «Раздать повзводно». – «Слушаюсь. А потом у нас убило Сидоренку» – «Эх! Как на грех, хороших солдат выбивают». – «Так точно. Сапоги с него я приказал снять. Тут у нас у одного плохие, так я велю ему их выдать». – «Хорошо». – «А как, Ваше благородие, прикажите с шинелью? Надо бы тоже снять, да уж очень кровью залита». – «Ну, что ж, куда ни шло, похороним в шинели. Могилу рыть послал»? – «Так точно». – «Ладно. А насчет священника я потолкую. Тут, кстати, сегодня утром в 6-й роте пулеметчика убило. Вместе их и похороним».

Вечером ко мне заходил полковой священник. – «Что, батюшка, хоронить приехали»? – «Уже похоронил». – «Жаль, а мне из штаба полка обещали гроб прислать». Батюшка машет рукой: – «Эх, полноте, – не все ли ему равно»! «Вот здравый взгляд: конечно безразлично». Ну, что же рассказать еще об одной смерти? Вот, собственно и все. Через несколько дней появится в приказе: «Рядовой 2-й роты Порфирий Сидоренко, убитый на позиции у деревни… исключается с денежного, приварочного, чайного, мыльного и табачного довольствия». Жизнь кончена и подведен итог…».