От всего сердца

- О чем ты? - удивился Грей, но внезапно все понял.

- Мои родители не состояли в браке. Андерсон Шоу - мой приемный отец.

Грей подумал, что и сам мог бы догадаться. Всякий раз, упоминая об Андерсоне Шоу, Беркли смущалась. Неужели его жена стеснялась признаться в том, что она незаконнорожденная?

- А твоя мать?

- Ее звали Вирджиния Лернер. Она родилась в Саммерфилде, к западу от Чарлстона. Саммерфилд - большая плантация, приносившая неплохой доход. Мать была младшей из четырех детей. Все четыре - девочки. По словам матери, ее невзлюбили с самого рождения. Родители мечтали о наследнике, и все свое детство мать притворялась мальчишкой. Потом, в шестнадцать лет, она взбунтовалась и совершила непростительный поступок...

- Забеременела.

- Да, но не это самое страшное. Она отказалась назвать имя отца. Моего отца. Именно поэтому, а не только из-за того, что забеременела, ей пришлось покинуть Саммерфилд.

- Но и в таких обстоятельствах девушки выходят замуж, - сказал Грей.

- Моя мать не пошла на это. Отец избил ее палкой, чтобы заставить одуматься. Как-то раз я видела рубцы у нее на спине. На месте матери я не выдержала бы таких истязаний.

- Итак, твоя мать уехала.

- Да. Она боялась потерять ребенка, если останется. Я узнала об этом от Андерсона. Мать вообще избегала говорить о своем прошлом, но думаю, расстаться с Саммерфилдом ей было гораздо легче, чем годы спустя, покинуть Чарлстон. Она проплакала весь день. Помню, как я испугалась тогда. Мать была белее снега, в глазах - отрешенность. Слезы буквально иссушали ее. Мне казалось, что она умирает.

- Но почему?

- Думаю, оттого, что ее ждала разлука с любовником... моим отцом.

Грей перекатился на бок, привлек к себе Беркли и приподнялся на локте.

- Ты знаешь, кто он?

Беркли покачала головой.

- Я так и не познакомилась с ним. Время от времени он появлялся в нашем доме. Я видела его несколько раз, но думаю, что он навещал мою мать гораздо чаще. Помню, меня то и дело без предупреждения выставляли из дома. С нами жила женщина, негритянка. Она готовила, убирала в доме, присматривала за мной. Полагаю, эта женщина заботилась и о матери. Порой она торопливо выгоняла меня из дома в самый разгар дня, бормоча что-то о каких-то грехах. Тогда я ничего не понимала. Думала, что чем-то провинилась, хотя видела, что Лиззи не сердится на меня. Когда мы уехали, она осталась в городе. Андерсон не позволил взять ее с собой.

- Ты расспрашивала мать о своем отце?

- Нет. Тебе это кажется странным? Я не решалась. Мать не запрещала мне говорить об отце, но я чувствовала, что расспросы огорчат ее.

- Ты старалась беречь мать.

- Я об этом не задумывалась. Видимо, да.

- А после ее смерти? Ты спрашивала об отце у Андерсона?

- Лишь однажды. Андерсон сказал, что не знает его. - Беркли откинула со щеки светлую прядь волос и чуть опустила глаза. - Я не поверила ему.

- Почему он решил оставить тебя в неведении?

Беркли пожала плечами:

- Может быть, мать попросила его об этом. Надеюсь, он поступил так, выполняя ее желание. - Беркли вздохнула. - Но, зная его, я полагаю, что Андерсон преследовал свои цели. Какие именно, мне неизвестно. - Она бросила на Грея взгляд и робко улыбнулась. - Я не собиралась говорить о себе, но рада, что ты заставил меня рассказать о. том, в чем я нипочем не призналась бы по своей воле.

- Правда? По-моему, мы слишком редко говорим о тебе. - Он взял руку Беркли, разжал ее пальцы и начал рассматривать линии ее ладони. - Может быть, объяснишь, что они означают?

- Попробуй сам.

- Ладно, Вот здесь указано, что ты выйдешь замуж.

- Тебе следовало посмотреть на мою ладонь неделю назад. Сэкономил бы семь дней, два вечера в опере и дюжину букетов.

- Ты сказала бы, что я все выдумал.

Беркли рассмеялась:

- Продолжай. Что еще ты видишь?

- Совершенно ясно, что у тебя будет только один супруг.

- Неужели?

- Да. И еще четверо... нет, пятеро детей.

- Очень интересно. Я предсказывала тебе столько же.

- Да ну? А я и Забыл.

- Что еще?

- Ты станешь матерью чужому ребенку.

- Нату.

- Именно. - Палец Грея переместился к другой линии. - А вот эта линия говорит о том, что в твоей жизни будет лишь один мужчина.

- Ох! - Беркли с деланным интересом посмотрела на свою ладонь. - Не подскажешь ли, когда я его встречу?

Грей тут же прижал ее к кровати. Она засмеялась, как маленькая девочка, но Грей, прильнув к ней губами, заставил ее умолкнуть. Его долгий крепкий поцелуй воспламенил Беркли, и она прильнула к губам Грея.

Наконец Грей отстранился и взглянул на нее.

- Я хочу быть твоим единственным мужчиной.

- Так и есть.

Они не отрываясь смотрели друг другу в глаза, их взгляды были красноречивее любых слов.

- Я тебя обожаю. Мне очень нравится, что ты усложняешь мою жизнь.

Беркли улыбнулась.

- А знаешь, ты был прав. - Темная брозь Грея приподнялась, и она поспешила объяснить:

- Я говорю о твоем имени... о том, кто ты такой и кем мог быть в прошлом. Это не имеет значения. Я тебя люблю.