От заката до рассвета. Рост движения за освобождение животных. Взгляд изнутри

Всякий, кто бывал на Кокспэрроу, потом настойчиво стремился выбросить воспоминания о поездке из головы. За высокой оградой можно было видеть глубоко подавленных и печально смотрящих лис, монотонно ходящих туда-сюда по клеткам. Отнюдь не бюллетени ФОЖ вдохновляли людей освободить этих животных, а их вид, от которого становилось больно любому нормальному человеку. Лисам очень не нравилось жить в неволе, и вот пришло время изменить это положение вещей!

Наконец, настала зимняя ночь, когда адреналин зашкаливал. Группа выдвинулась к месту, имея при себе несколько инструментов и мешков. Перед активистами стояли две задачи: спасти лис, которых уже ждали безопасные дома, и испортить как можно больше оборудования на ферме. Экономический саботаж в глазах одних людей и нанесение противозаконного ущерба, по мнению других.

Для таких операций нужны крепкие нервы и большой энтузиазм, но и без удачи здесь не обойтись. В полутора десятках километров от фермы машина активистов привлекла внимание офицера Ривз, которая патрулировала местность. Вот что она рассказала для протокола впоследствии:

«Я — констебль Стаффордширской полиции. В четверг 5 января, примерно в 2.40 я была на дежурстве. Когда я ехала по Верхнему Гангейту в Тэмворте, я заметила транспортное средство, которое двигалось в мою сторону. Я увидела, что передняя фара машины не работает. Машина имела регистрационный номер YWY 20X. Это был фургон Ford, на двери которого значилось название фирмы аренды автомобилей и указывался телефон. Я последовала за фургоном и остановила его в 2.43 на шоссе А51. Я подошла к водителю машины и сказала: “Вы могли бы сказать, куда направляетесь?” Он ответил: “Я из Барнсли. Мы едем в Кардиган в Южном Уэльсе”. Я спросила: “Как ваше имя?” Он ответил: “Эндрю Хорбери”. Я посмотрела внутрь фургона и увидела в нем около шести человек. Они спали на том, что показалось мне холщовыми мешками».

Поскольку никто не сделал ничего плохого, фургон поехал дальше. Последующее расследование определило, что вообще-то фары автомобиля работали прекрасно, но это было уже не существенно. Тем не менее, у активистов состоялся серьезный разговор на тему того, продолжать ли действовать согласно намеченному плану. Кто-то был за, кто-то — против. В итоге принять решение доверили водителю — единственному человеку, которого могли впоследствии опознать полицейские. Именно его было бы легче всего поймать. Никто не стал бы винить его, если бы он отказался участвовать, но он не захотел даже слышать про возвращение назад. Хорбери понимал, что полиция обязательно свяжет фургон, полный людей среди ночи, и проникновение на меховую ферму вниз по дороге. Но Хорбери не смущала эта ситуация: «Развернуться? Ни за что. Только не сейчас. Мы проделали такой путь, а лисы все еще там». Его слова стали манной небесной для остальных активистов.

Чуть более чем через два часа после того, как констебль остановила фургон, он, теперь уже замаскированный, пробирался по узкому проезду, ведущему к ферме. Активисты перерезали телефонные провода. Долгожданный рейд в Кокспэрроу начался. Дремавший фермер Нирбахал Сингх Джилл проснулся очень скоро.

«Я зарабатываю на жизнь разведением лис на мех. В четверг 5 января 1984 года я спал дома, когда примерно в 4.40 меня разбудил лай собак. Я держу на привязи пять собак рядом с лисьими загонами. Сначала я игнорировал шум. Потом я вылез из кровати и посмотрел из окна спальни. Я увидел фургон, сдающий задом по бетонной дорожке с торца загонов. Фары фургона были включены, вокруг стояли люди, я смог разглядеть четверых. Я вышел из дома в пижаме. Между моим домом и загонами стояли еще несколько человек. Как только я вышел, мне в глаза ударил свет фонарей, и кто-то сказал: «Иди назад в дом, или мы тебя пристрелим». Эти слова были повторены два или три раза более чем одним человеком из группы. Единственное, что я сумел рассмотреть, это то, что все они были в масках, полностью скрывающих их лица. Никаких акцентов в голосах я различить не смог.

Я вернулся в дом и попытался позвонить в полицию, но телефон не работал. Я предположил, что провода перерезаны. Я снова вышел и направился в соседний дом, потому что там тоже был телефон, но группа людей вновь стала мне угрожать. Они подошли ко мне вплотную. Я заметил, что среди них была девушка, судя по голосу. Они неоднократно мне угрожали, говоря, что пристрелят меня, если я не вернусь в дом. Я не видел, есть ли у них оружие, так как они светили фонариками мне в лицо. Фургон все еще стоял рядом с загонами.