От ЖЖизни к жизни

Нет ничего скучнее, чем исполнение чего-то типа фламенко нашими музыкантами. Наши исполнители испанской народной музыки чаще всего – аккуратные и занудливые люди, которые садятся на специальный стульчик, ставят ногу на специальную подставочку, протирают специальной тряпочкой блестящую гитару, а потом демонстрируют скорость перемещения пальцев по грифу. Эта скорость впечатляет, но слушать их академическое исполнение невозможно. Андрей играл совершенно не так. Разумеется, его, как хоть и пермского, но испанца часто просили исполнить что-нибудь испанское. И он исполнял, смело и именно так, как надо. Когда ему не хватало элементарной техники и той самой скорости пальцев, он мог просто отбить ритм по корпусу гитары или так темпераментно ударить по струнам, что в этом было больше Испании, чем во всей многолетней деятельности музыкального эксцентрика Дидюли (который изо всех сил кожилится, чтобы изобразить что-то похожее на темперамент). Андрей быстро входил в музыкальный раж, завывал, пританцовывал, вращал ничего не видящими глазами и полностью уходил в музыку, увлекая за собой всех мало-мальски чувствительных слушателей.

Я несколько раз организовывал приезд Андрея и его группы в Кемерово, к себе в театр. Это были потрясающие концерты! Я ужасно удивлялся тому, что Андрей и его группа почти совсем не концертируют, у них нет гастролей, а редкие выезды на фестивали не приводят к ошеломительному успеху. А ещё больше удивлялся тому, что ни Андрею, ни группе ничего этого, казалось, не было нужно. Этот волшебный человек, заставлявший любой предмет звучать, и группа «Пагода», состоявшая в основном из непрофессиональных музыкантов, под его руководством могла создавать удивительную полифоническую музыкальную картину, довольствовался недорогой водкой и совсем не хитрой закуской. Бытовые вопросы его не интересовали. Сколько помню Андрея, быта как такового у него и не было. Хотя восхищение ему было необходимо, но он довольствовался тем, которое уже было. Если бы вы видели, какими глазами смотрели на него женщины, когда он пел…

Я сердился, пытался ему подсказывать, что и как нужно организовать в работе коллектива, чтобы и коллектив сохранить, и работать эффективнее. Но от таких разговоров ему моментально становилось скучно, его взгляд блуждал по сторонам, и он предлагал лучше выпить. А я в то время не пил даже пива.

Как же мне хотелось, чтобы в моём театре тоже была музыка! Я заставлял всех своих актёров освоить хоть какой-то инструмент. Если кто-то хотя бы один год ходил в музыкальную школу и знал несколько кнопок на баяне, он должен был на эти кнопки нажать. Я придавал огромное значение музыкальной составляющей спектаклей после знакомства с Андреем и «Пагодой». В результате спектакль «Осада» вышел без фонограммы и с живой музыкой. В основу той музыки легли народные болгарские и турецкие песни. Конечно же, это было под огромным влиянием Андрея. До сих пор в МХТ имени Чехова, где идёт спектакль «Осада», вы можете услышать дальние-дальние отголоски «Пагоды».

Исключительно из знакомства с Андреем я приобрёл мечту когда-нибудь самому что-то исполнить под музыку. И эта мечта самым причудливым образом воплотилась в моём альянсе с группой «Бигуди»…

Андрей был чудесным. Маленький, с часто дрожавшими руками, дрожащим сипловатым голосом, странными движениями, он был весь какой-то нездешний. Я повстречал его последний раз чуть больше двух лет назад на лестнице, за кулисами театра. Мы до этого долго не виделись и тут встретились. Он мне впервые показался каким-то уж очень будничным. Он был буднично одет, буднично подстрижен, разговаривал буднично, рассказал, что работает в этом театре. В нём совсем не было прежнего блеска. Я даже тогда не понял, стал он смотреть мой спектакль или не стал. Хотя мои реалистические тексты и истории ему вряд ли были любопытны. Он записал мне на бумажке телефон. Когда я попытался ему перезвонить, выяснилось, что телефон он записал неправильно. В номере не хватало одной цифры. И именно это напомнило мне прежнего Андрея (улыбка).