От ЖЖизни к жизни

А пока февраль не наступил, отвечу на чаще всего задаваемый вопрос: пили ли мы во время съёмок алкоголь? Поверите вы или нет – алкоголь мы не пили. В принципе, такой вопрос можно было бы задать нам с Аней Матисон по поводу сценария, мол, пили ли вы алкоголь, когда его писали. Это же ясно, что, прежде чем сыграть пьяных, нужно было написать пьяные разговоры. То есть точно написать речь сначала трезвых людей, потом пьянеющих, а потом совсем пьяных. Почему же всем представляется, что если пьяным ничего толком не напишешь, то актёрствовать пьяным можно?

Так случилось, что практически во всех фильмах, где я снимался (правда, фильмография у меня небольшая), я всё время играл пьяных или выпивших. Могу с уверенностью сказать, что в этом смысле (я имею в виду исполнение ролей пьяных) я большой специалист, мастер и даже эксперт. Наши актёры, за редчайшим исключением, используют четыре-пять штампов для изображения опьянения. У американцев набор штампов и того меньше. Так вот, сыграть сильное опьянение, а уж тем более среднее (что намного сложнее), будучи выпившим, невозможно. Даже очень пьющие артисты играют пьяных не так точно, как могли бы, если бы не употребляли во время съёмок.

Мы и не смогли бы столько выпить с учётом дублей и планов. Мы пили заменители. Водку, понятное дело, лучше всего изображает вода. Роль виски идеально играет яблочный сок. Самое противное – коньяк… это очень сладкий чай. Сахар добавляют, чтобы жидкость немножко тянулась, как тянется коньяк. Пить эту дрянь очень противно. Единственное, что нельзя изобразить никаким лимонадом, – это шампанское. Но шампанского нам много пить не пришлось, так как у нас была всего одна бутылка. Однако пусть знатоки выпивки не приглядываются, они не обнаружат «лажи». На передних и крупных планах всегда наливался алкоголь, потому что, конечно же, водка и вода наливаются и выглядят по-разному.

Если говорить серьёзно, самое трудное было сыграть постепенное опьянение людей, находящихся в напряжённой и крайне нервной ситуации. То есть когда одного «берёт» раньше, а другого «не берёт», и потом, в процессе, одного «отпускает», а другого «накрывает». Точности способствовала последовательная съёмка. Часто в кино сначала снимается финал или середина, а потом начало. В нашем случае мы понимали, что это невозможно. Мы снимали последовательно, внимательнейшим образом отсматривая материал.

На образ пьяных работали и ночные съёмки. Сцена в ресторане снималась четырнадцать ночей. Мы понимали, что нужен именно ресторан, а не павильон с декорациями. Декорация сразу стала бы видна, тем более что действие происходит в основном в одном помещении. А настоящий ресторан нам давали только ночью. Четырнадцать ночей подряд – это, я вам скажу, очень непросто. Зато усталость, воспалённость глаз были настоящие. И даже некое похмельное ощущение после съёмок возникало почти реальное (улыбка).

Возникало чувство, будто не только съёмочная группа, но и все предметы, и пространство становились пьяными.

Или, точнее, такими, каким видит мир пьяный человек. То белая рыба в аквариуме подыгрывала Денису так, будто её долго дрессировали, то CD-проигрыватель начинал вести себя как сильно выпивший, хотя это не было задумано, но в кино осталось как забавный и украшающий естественностью эпизод. Случались импровизации, которых в сценарии не было, – язык заплетался сам собой. Или вдруг я неожиданно совершил абсолютно пьяное действие (момент с колокольчиком, который я отдаю официанту). Это произошло самопроизвольно и вызвало сильнейший хохот на площадке.

А какими мы были голодными и как долго ждали сцену с солянкой!.. Нет, мы на съёмках не выпивали, иначе бы не дожили до окончания съёмок. Но просматривая отснятый материал, особенно те кадры, что снимались дублирующей камерой, я удивлялся, как у нас после «хлопушки» и перед словом «начали» менялись выражения лиц, вытягивались губы, тяжелели веки, мутнели глаза, краснели уши и носы. Мы очень хотели исполнить свои роли точно и быть подлинными. Так что не сомневайтесь: перед вами актёрская работа, а не документальная съёмка (улыбка).

В четверг полечу в Тбилиси. Принял такое решение неожиданно. Понял, что устал от премьерного тура, от самой разной информации, которую получил, и никак не могу сбросить ушедший год… Полечу на четыре дня в любимейший город – за счастьем. К тем, по кому соскучился и кто очень обрадовался моему решению. Полечу за вином, долгими застольями, тостами, песнями на непонятном, но завораживающем языке, за тем, что мне совершенно необходимо. Полечу и вернусь.

31 января