От золотого тельца до «Золотого теленка». Что мы знаем о литературе из экономики и об экономике из литературы

Баронесса Сандорф, любовница Саккара, интересуется у него, не продать ли ей акции. Вопрос выводит Саккара из себя, он груб с баронессой. Гундерман уже собрался выйти из игры, он никак не может добить «этого ненасытного зверя, который сожрал у него столько золота и упорно не желает околевать». Но в его конторе появляется обиженная баронесса. Она жаждет мести и приносит инсайд: Саккар истратил почти все средства банка на поддержку курса. Гундерман решает «раздавить рынок продажей огромного количества акций». Он пустит теперь в ход свой миллиардный резерв: «Логика восторжествует, ибо всякая акция, поднимающаяся выше стоимости, которую она представляет, обречена на гибель».

Начинается обвал «Всемирных». В первые часы Саккар не показывает виду, что этим озабочен: «Я просто в отчаянии. Во время этих ужасных холодов забыли во дворе мою камелию, и она погибла». Но разгром на бирже становится необратимым всего за три дня. «Всемирные» падают до четырехсот тридцати франков, ниже номинала, а падение все продолжается. Саккар оказывается в тюрьме за мошенничество: махинации с неоплаченными акциями и т. п. Его воодушевленность и вера в проект превращаются в безумие: «…когда меня выпустят, когда я вернусь и снова возьму дело в свои руки, вот тогда вы увидите, да, вы увидите… <…> Все рассчитано, вот все цифры, смотрите!.. <…> Вернулся же Наполеон с острова Эльбы. Так и я, – стоит мне показаться, как все деньги Парижа потекут ко мне рекой <…> Мой план математически точен, рассчитан до последнего сантима…»

Отсидев положенное, Саккар выходит из тюрьмы и затевает новую аферу – осушение необъятных болот в Голландии. В выборе страны он прав. Процветанию Франции скоро придет конец – в 1870-м начнется Франко-прусская война. Недаром в романе на парижских балах маячит Бисмарк.

Глава девятая. «Золото кормит, золото поит, золото нагишом водит». Кто озолотился на золотых лихорадках?

Португальцы везли его из Африки, испанцы из Америки – может показаться, что в эпоху Великих географических открытий золото полилось в Европу рекой. Однако вплоть до сороковых годов XIX века мировое производство этого металла не превышало 20 тонн. Ситуация решительно изменилась лишь в середине столетия, когда в России, Калифорнии, Южной Африке, Австралии и Канаде одна за другой стали вспыхивать золотые лихорадки. В 1859-м, например, было добыто уже 259 тонн золота, а к 1900 году его производство достигло таких масштабов, что в большинстве стран утвердился золотой стандарт – свободный обмен на золото бумажных купюр.

В России еще Петр I поощрял своих подданных к тому, чтобы те искали «песошное», «рассыпное» золото. Он издал ряд указов, гарантировавших награду, тем, кто россыпь найдет, и наказание за его утайку. В 1719 году царь и вовсе объявил «горную свободу»: право искать золото получал каждый. Если месторождение обнаруживалось на казенных землях, тому, кто его нашел, выделялся земельный участок в «250 сажень долготы, 250 сажень ширины» (около 25 га) для ведения добычи. На помещичьей земле преимущественное право на разработку имел хозяин вотчины. Однако если он не имел охоты этим заниматься, то должен был «терпеть, что другие в его землях руду и минералы искать и копать, и переделывать будут». Все добываемое золото в обязательном порядке продавалось казне (позже это условие было отменено), а с выручки уплачивалась десятипроцентная подать.

Месторождения «песошного» золота во времена Петра находили на Урале повсеместно, но ввиду их относительной бедности тогдашними методами вести добычу было убыточно. В 1744 году в Пермской губернии обнаружили, наконец, рудное золото, и открылся первый в стране казенный прииск, впоследствии названный Берёзовским. Следующие 70 лет развитие золотодобычи шло ни шатко ни валко, в частности из-за того, что в 1782-м Екатерина II горную свободу на частных землях отменила (собственностью помещика была объявлена не только сама земля, но и ее недра), а на казенных ограничила (чтобы получить участок, нашедший месторождение должен был заключить договор с местной администрацией, которая вольна была ему отказать). Более того, владеть прииском по указу императрицы могли только дворяне.

Все резко изменилось с началом войны 1812 года. Нужда в деньгах заставила Александра I вернуть «горную свободу». Мера эта возымела действие: уже через два года «песошное» золото нашли в Пермской губернии, рядом с Берёзовскими приисками. Горный мастер Лев Брусницын не столько открыл месторождение (его обнаружили давно, но не разрабатывали из-за нерентабельности), сколько предложил технологию промышленного извлечения рассыпного золота. Этот успех и вновь дарованная «горная свобода» породили настоящий бум – находки следовали одна за другой.

Начался «век большого золота».